Не подходите к солдату АТО со спины

В Украине третий год идет война. Она не объявлена официально, и это дало возможность украинцам разделиться на две части – одни воюют и гибнут, другие живут в мирной жизни, ходят на работу, пьют пиво, готовятся смотреть «Евровидение». Те, которые воюют и погибают – солдаты АТО – возвращаются с войны и не всегда могут вписаться в эту теперь уже странную для них мирную жизнь «как-будто никакой войны нет». Многие из них приходят с войны с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) – военные психологи называют его «боевой стресс», в народе чаще говорят «пост-травматический синдром».

ПТСР ощутимо мешает социализации солдата, его адаптации к мирной жизни. В армиях мира к ПТСР давно относятся серьезно. НАТО-вские солдаты (в первую очередь, американские), израильские – все после возвращения с боевых операций проходят 2–4 недельный курс реабилитации на специально обустроенных базах, и только после этого попадают домой. В СССР к ПТСР также относились с пониманием, но не всегда – например, боевые пловцы после возвращения с африканского континента, где они занимались импортом-экспортом контрреволюций, проходили курс реабилитации, а солдаты-срочники, воевавшие в Афганистане, просто выгружались на перрон.

Украинские солдаты АТО пока тоже просто выгружаются на перрон. Чтобы помочь им с реабилитацией и социализацией, в Кременчуге, на базе Кременчугского областного госпиталя для инвалидов войны, работает дневное отделение реабилитации участников АТО. Штатному психологу этого отделения «ТелеграфЪ» задал вопросы о том, как рядовым гражданам общаться с бойцами АТО, как оценивать и понимать мотивы их поступков.

«Не нужно спрашивать его: ну расскажи, ты убивал?!!»

На вопросы «Телеграфа» отвечает Валентина Осадчая – штатный психолог дневного отделения реабилитации участников АТО при Кременчугском областном госпитале для инвалидов войны.

– Валентина Ивановна, у бойцов АТО, с которыми вы работаете, присутствует посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)?
– Да, присутствует, но не у всех. Сразу при поступлении бойца мы проводим тестирование, по его результатам определяется уровень ПТСР. Как правило, результаты тестирования соответствуют реальности, они достаточно точные. Был случай, когда военнослужащий принял транквилизаторы и тестирование не показало наличие у него ПТСР. Но в течение суток ПТСР проявился, ведь транквилизаторы не всесильны, проблемы всё равно вылазят наружу.

– Есть какие-то общие признаки ПТСР?
– Как правило, это бессонница, ночные кошмары, эти ребята больше молчат, на групповых занятиях ничего о себе не рассказывают, подвигами не хвастаются.

– Какую схему поведения с солдатами АТО вы посоветуете рядовым гражданам, не умеющим вычислять навскидку боевой стресс?
– В первую очередь, не задавать солдатам глупых вопросов! Если собралась компания друзей, знакомых и среди них есть человек, вернувшийся из АТО, не нужно спрашивать его: ну расскажи, ты убивал? Что он вам может ответить: нет, я в песочнице игрался?! Такая бестактность может дорого стоить тому куму, который, развалившись за столом, после третьей рюмки начинает расспрашивать солдата: ну давай, расскажи, сколько ты убил, а что ты при этом чувствовал? А наркотики были? А женщины? Не нужно провоцировать солдата, потому что вы никогда не угадаете, какое слово или интонация сработает для него как спусковой крючок. Не навязывайте ему разговор о своем видении ситуации на Донбассе. И – это очень важно – поменьше предлагайте выпить для разговора. Есть ещё несколько правил поведения, о которых надо бы помнить. Не подходите к солдату со спины и не стойте у него за спиной. Если вы разговариваете с ним, лучше стоять лицом к лицу, чтобы он вас хорошо видел. Членам семьи солдата, вернувшегося с войны с ПТСР, очень важно запомнить, что нельзя неожиданно подходить к солдату сзади или резко входить в комнату, где он спит или сидит за компьютером, или, еще хуже – выпивает. У него могут просто включиться инстинкты.

– Как я понимаю, фразы «я вас в АТО не посылал» или «мы АТО-шниками не занимаемся» не должны звучать ни при каких обстоятельствах?
– Совершенно верно.

– Есть ещё одна проблема – некорректное, а иногда откровенно хамское поведение в публичном месте, например, в маршрутке. Как посоветуете вести себя в этом случае?
– В первую очередь, никого не стыдить, не поучать и не воспитывать! Если солдат завелся, не надо вступать с ним в конфликт. Лучше спокойным голосом попросите: боец, не надо, не скандаль, тут же дети, старики. Это предложение должно звучать в форме уважительной просьбы. Боец должен понимать, что мы его уважаем уже за то, что он туда поехал, что год спал в палатке и ел Бог знает что, за то, что постоянно рисковал жизнью.

– Красивый совет. Но насколько он выполним? Ведь в кременчугских маршрутках ездят не ангелы, а рядовые кременчужане. Каждый, в принципе, уважает солдата, но при этом у каждого есть свои личные раздражители (устал, не выспался, денег нет, достало всё). Как не сорваться?
– Интересный вопрос, важный. Наверное, здесь нужно понимать, что солдат, когда ушел на войну, заключил некий договор с обществом. Он ушел нас защищать, война – это как джунгли, где на тебя круглосуточно кто-то охотится и хочет убить. Выжить можно только благодаря инстинктам, но это сильно меняет людей, и часто не в лучшую сторону. Эти люди пришли с войны другими, и неизвестно, сколько времени уйдет на их адаптацию. Но они выполнили свою часть общественного договора – они нас защитили. Теперь наша очередь выполнять свою часть договора. Я часто слышу жалобы, что некоторые солдаты ведут себя так, как-будто «им все должны». Но мы действительно им должны – и не только доплаты и землю, которые им обещало правительство, но и уважение, терпение и понимание. Лучше понять это сейчас, потому что с последствиями войны нам жить долгие годы.

АТО-шники запретили показывать фильм о геях
«ТелеграфЪ» предложил психологу проанализировать реальную кризисную ситуацию, имевшую место в Кременчуге.
4-го ноября в офис общественной организации «Европейский клуб» ворвалась группа участников АТО и представителей ГК «Азов». В ультимативной форме, с использованием ненормативной лексики, они потребовали отменить показ фильма о проблемах людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, который должен был состояться в этот вечер.

В момент атаки в офисе находились три сотрудницы Евроклуба и подросток. Женщины пытались отстаивать свои права на свободу мыслей, выбора и действий. Одна из них сказала: «Ви прийшли в офіс, де троє жінок і дитина. І ви прийшли встановлювати нам свої правила?!» В ответ от одного из визитеров женщины услышали: «Я тебя щас переломаю, ***!».

Вот такая нештатная ситуация. С одной стороны, группа агрессивно настроенных граждан ворвалась в помещение общественной организации, угрожала её сотрудникам и требовала делать то, что им приказывают. С другой стороны – эти ворвавшиеся в офис граждане – бойцы АТО, герои и защитники Украины. Но и при таком раскладе нарушение конституционных прав сотрудников офиса очевидно.

«ТелеграфЪ» спросил психолога, какую схему общения в такой явно кризисной ситуации можно предложить?

– Как рационально действовать в ситуации, возникшей в Евроклубе?
– В первую очередь, отключить эмоцию. Я видела ролик, о котором вы говорите. Я понимаю этих женщин – они отстаивали свои права на личное пространство, на свободу мыслей и принятия решений. Их возмущение понятно. Но все же я говорю о том, что в первую очередь нужно отключить свою эмоцию – возмущение, злость, страх. Пока вы в плену собственных эмоций, вы втянуты в конфликт, который вам навязывают. Поэтому отключите эмоцию и отойдите в сторону, как бы наблюдая за происходящим. Нужно быстро протестировать, кто перед вами, какую угрозу он представляет и что происходит. Не забывайте – перед вами солдат, он может действовать резко и представлять опасность.

– Отключать эмоцию, сканировать ситуацию и её фигурантов – это же надо быть спецом с определенными навыками, и на всё это нужно время, а парни-то напирают, как быть? Пауза же не должна затягиваться?
– А паузы вообще не должно быть. Не останавливайтесь, продолжайте что-то вежливо говорить. Вот он высказал свои претензии, скажите в ответ: да, я вас слушаю, наверное, вы хотели сказать что-то важное, но в таком крике я просто не могу сразу понять, что. Не показывайте страх и растерянность. Действуйте нестандартно.

– Что значит нестандартно? В ответ на угрозы предложить ему жареной картошки и жениться?
– Чтобы конфликт не разгорался, необходимо наладить контакт. Пока вы в плену своей эмоции, вы не сможете этого сделать, потому что думаете о себе. Он вас оскорбляет, провоцирует, но попытайтесь со стороны посмотреть, почему ему так плохо? Вы же на самом деле ничего плохого лично ему не сделали, так почему он так агрессивен? Он продолжает свою войну? Где он сейчас – под Славянском или Мариуполем?

– Хорошо, давайте я иначе поставлю вопрос: вы можете дать кременчужанам условный «рецепт борща» – схему рациональных действий в таких нештатных ситуациях?
– Здесь не может быть одного на всех «рецепта борща». Нужно понимать, кто перед вами. Это солдаты, они ушли воевать в другую реальность, а мы остались в мирной жизни. Они в своей военной реальности вышли за границы дозволенного, за границы наших гражданских правил. Они вернулись со своими правилами, которые не соответствуют нашим, и они пытаются подчинить многих людей этим своим правилам. С таким человеком можно говорить не тогда, когда он вошел в раж, нужно работать с его эмоцией. Главное – погасить волну, нужно вырвать зачинщика из толпы и толпа притихнет. Предложите ему чаю и поговорить. Вот это и называется действовать нестандартно – он агрессивен и ждет от вас ответной агрессии, вместо этого вы предлагаете чай. С солдатом нужно наладить контакт, даже в чем-то наступив на горло своей собственной эмоции. Не надо никого «строить», не надо доказывать свою правоту, наладьте контакт и договоритесь о разговоре в спокойной обстановке. Возможно, вам не понравится то, что я скажу, но это важно – понимать, что солдат может быть орудием в чужих руках, сыграть в чужом сценарии, написанном людьми, которые получают от этого выгоду и всегда остаются в тени! Это вдвойне опасно.

Семейные драмы
Солдат встречают с радостью – живой, вернулся, теперь всё будет хорошо! Но хорошо получается не всегда. Не всегда члены семьи понимают мотивы поступков вернувшегося с войны солдата. На Молодежном случилась нашумевшая история, когда боец, взяв гранаты, ушел ночевать под балкон. К психологам реабилитационного центра обращалась мама одного из бойцов – просила помочь, говорила, что сын спит не раздеваясь, в бронежилете и берцах.

«ТелеграфЪ» задал психологу вопросы по поводу семейных проблем в семьях участников АТО:
– Какое влияние пост-травматический синдром бойца оказывает на его семейную жизнь?
– Разрушительное. По американской статистике, более 50% семей ветеранов вьетнамской войны распались. Я понимаю, что нам не избежать этой статистики, значительное число семей распадется, потому что у мужа и жены разорвалась эмоциональная связь. И часто жене проще развестись, чем работать со всем этим. Когда боец поступает к нам впервые, мы предлагаем, чтобы он нарисовал свою семью. Очень часто они рисуют окоп и побратимов – теперь они семья солдата. Многие говорят, что хотят вернуться назад, на войну, что дома их всё раздражает.

– У кого претензий к партнеру больше – у солдат или у их жен?
– С одной стороны, парни не понимают, почему к ним такое отношение, почему идут упреки – ведь они же герои. Но если муж с полуоборота раздражается по любому поводу, жена тоже сидит и думает – а зачем мне это надо? Она же ждала другого человека, своего Колю, которому скажешь: вынеси мусор, он пошел и вынес. А с войны пришел другой, незнакомый Коля, который мусор не выносит, часто выпивает с побратимами, куда-то уходит или лежит лицом к стене. На самом деле получается встреча двух других людей, как-будто они развелись, а теперь начинают заново выстраивать отношения, и им это или нравится, или нет. И контакт между этими другими людьми или возникает, или нет. На войне границы дозволенного размылись, и вот муж сорвался и уехал куда-то. Готова ли жена принять такие изменения? Некоторые жены подходят с материальной стороны – ведь у солдат появляются материальные льготы, им дают землю, какие-то выплаты, и жены как-то приспосабливаются. Есть отдельные жены, которые хотят, чтобы он подписал контракт и снова уехал на войну. Но очень многие искренне переживают, пытаются сохранить отношения и приходят советоваться.

– На что чаще всего жалуются жены солдат с ПТСР?
– Чаще жалуются на отношение к детям, на то, что дети не слышат папу, а папа не слышит их.

– Почему так?
– Папа – герой, но в семейном быту он перестал быть авторитетом. Ведь его не было год, и с детьми делала уроки мама, она решала их проблемы, теперь она авторитет. Со своей стороны мама хочет переложить теперь часть проблем на папу, а он не хочет, он говорит: вы же справлялись сами раньше, давайте, вы и сейчас сами как-то справитесь. У жены претензии: муж детьми не занимается, зато много времени проводит с друзьями, у кого-то и злоупотребляет спиртным.

– Что же делать таким семьям?
– К сожалению, это очень большая и долгая работа. Если жена не примет то, что муж, прошедший семь кругов ада, теперь другой и прежним уже не станет, шансов сохранить семью очень мало. Муж и жена сами должны решить, хотят ли они сохранить семью, готовы ли ради этого знакомиться заново, им ведь придется заново определять границы допустимого и недопустимого в семье.

Что не поняла жена
Часто жены солдат АТО жалуются психологам на то, что перестали понимать логику действий мужа, вернувшегося с войны. Он кажется им «странным», «неуправляемым», «неадекватным». Психологи говорят, что это происходит потому, что жены продолжают оценивать действия воевавшего мужа по привычным правилам мирной жизни, а солдат, хоть и вернулся с войны, продолжает жить по своим правилам военного времени.

Американский психолог, ветеран вьетнамской войны Фрэнк Пьюселик рассказывает о типичной ситуации непонимания в семье после возвращения мужа с войны:

– Солдат руководствуется Правилами боя, которые помогли ему выжить там, где на него охотились ежеминутно и пытались лишить жизни. Одно из этих правил – будь непредсказуем! То, что ты делаешь второй раз подряд, тебя убьет, потому что противник уже знает, как ты действуешь. А теперь представим ситуацию, когда жена настаивает, чтобы они с мужем-солдатом вышли из дому в 10 утра, как сделали это вчера. Он отказывается, она не понимает, почему они не могут сегодня выйти так же, как вчера. Она говорит мужу: ты странный! Он отвечает: нет, сегодня мы не пойдем как вчера, это опасно. Она не понимает почему, она спрашивает: что это значит?! Ты странный! Тебе нужна помощь!
Она не знает Правила боя, по которым так долго жил солдат. А он не может их отменить, ведь они спасали ему жизнь. Проблема в том, что и солдат не всегда понимает, почему он так действует в мирной жизни, что с ним происходит. Я сам многие годы заходил в помещение и сразу начинал проверять, где запасной выход, на какой высоте мы находимся, пробьет ли стул оконное стекло, если мне нужно будет уходить. Тогда я тоже не понимал, почему я это делаю. Чтобы понять и научиться жить с этим, понадобилось время.

Читайте на следующей неделе материал «Вот что психологи делают с солдатами»