«Чтобы уничтожить Кременчуг и парализовать работу власти достаточно двух групп по 6 человек» - разведчик

26 мая на сессии Кременчугского горсовета решался вопрос, выделять ли 250 тысяч гривен общественному формированию «Каскад». В выделении денег «Каскаду» депутаты отказали. Но перед этим на сцене было много выступающих – как депутатов, так и общественных активистов.

Все, кроме депутата Максака, говорили очень громко и эмоционально. В основном, клеймили «Каскад» как нахлебников. При этом у «Телеграфа» сложилось впечатление, что выступающие с самим «Каскадом» не общались и в чем заключается его работа толком не знают. Только депутат Гриценко рассказал, что встречался с личным составом «Каскада».

В конце-концов, депутаты остановились на мысли, что ещё слишком мало знают о «Каскаде», поэтому нельзя давать бюджетные деньги не разобравшись. Ещё они сказали, что хорошо бы, чтобы командир этого формирования выступил, все объяснил и ответил на вопросы.

«ТелеграфЪ» это здорово удивило – так как командир сидел в сессионном зале. Похоже, депутаты с ним даже не знакомы.

Непонятна и неосведомленность депутатов в отношение "Каскада", так как в открытом доступе давно есть информация о том, что общественное формирование «Каскад» создано из бойцов роты охраны при городском военном комиссариате. И действует эта рота девять месяцев, с сентября 2014 года. Почему в условиях войны депутаты так и не познакомились с этим подразделением?

«ТелеграфЪ» решил облегчить депутатам их тяжкий труд. Мы встретились с командиром роты и теперь публикуем интервью с ним. Депутаты смогут, не выходя из кабинета, прочесть текст – и, возможно, решат все же выйти и познакомиться с ротой. А заодно и определиться, стоит ли прислушаться к предложениям военнослужащих.

Итак, интервью с ротным:

Ротный

– Вадим Владимирович, вы кадровый военный?

– Да, я офицер запаса.

– Где служили?

– В ДШБ (десантно-штурмовой батальон, ред.). Закончил училище и попал в группу войск в Германии. Наш батальон называли «пробкой» – где что прорвало, нас кидали затыкать. Мы искали беглецов, диверсантов, решали другие вопросы.

– Как получилось, что вы возглавили кременчугскую роту охраны?

– Пришел числа 3 марта (2014 г., ред), когда события в Крыму произошли, в кременчугский военкомат. Тогда еще мобилизации не было, записывали добровольцев. Порадовало, что я не был первым, люди шли, я уже был где-то 111-м. Потом мне позвонили и предложили создать такую роту.

– Почему вы согласились?

– А я по своей природе такой себе кризисный менеджер, вечно что-то создаю с чистого листа. Спросил, что у вас есть? Сказали: ничего, только резервные списки. Ну и начали работу. Я же говорил, тогда еще мобилизацию не объявляли, и война на материке ещё не началась, а это было реальное дело.

Рота

– Как правильно называется ваше войсковое подразделение?

– Рота охраны при кременчугском объединенном военном комиссариате.

– Это что-то вроде комендантского взвода?

– В некотором роде, только с подготовкой спецназа.

– Кто создал ваше подразделение?

– Генштаб. Мы организованы по приказу Генштаба.

– Рота стоит на довольствии в Министерстве обороны? Сколько денег выделено на ваше обеспечение?

– Рота не стоит на довольствии. Денег выделено ноль гривен, ноль копеек.

– Вам придана техника, спецсредства?

– Техника нам не придана. Я отдал свой УАЗ, семья Андриевских отдала «газель», еще один УАЗ нам передали, его разбили в АТО, и ещё один автомобиль нам купили. Кроме того, некоторые из нас имеют машины.

– Кто вас заправляет? Минобороны выделяет деньги на горючее?

– Не выделяет, но мы же работаем, в смысле, у каждого из нас есть работа, заправляемся за свои деньги.

– Но вам же нужны деньги на снаряжение, спецсредства. К кому рота обращалась за финансовой помощью?

– Рота не может просить денег. Рота – это государева структура, нам денег просить не положено, иначе это будет прямая коррупция. Поэтому мы посовещались и создали общественное формирование «Каскад». У нас в Украине один закон, милицейский – про «громадські формування по охороні громадського порядку та державного кордону». Если бы был такой армейский закон, мы бы шли по его пути.

– «Каскад» и рота – это одно и то же?

– По личному составу да.

– Почему кременчугская пресса, активисты и местные политики так агрессивно настроены против вашей роты и «Каскада»?

– Наша ошибка в том, что мы попросили денег – у нас нет связи, нужны рации, кроме того, мы хотим создать укрепрайон, полосу препятствий, чтобы тренировать там не только наших бойцов, но и пацанов, которых мобилизуют или призывают в армию. Мы вообще предлагали, чтобы они хотя бы пару недель перед отправкой могли потренироваться на нашей базе, чтобы не были потом просто пушечным мясом. Но на создание укрепрайона и базы нужны деньги – на стройматериалы, в первую очередь. Мы там, возле военкомата, городскую свалку разобрали сами, сделали тренировочную площадку, теперь работу нужно продолжать.

Задачи роты охраны Кременчуга

– Какие задачи ставил перед вами Генштаб?

– Генштаб нас определял, фактически, как украинский вариант швейцарской резервной армии. Планировалось, что в каждом городе будет сформировано по батальону или роте, которые не сосут деньги из бюджета Минобороны, но имеют специальную подготовку и готовы к тому, чтобы быть развернутыми не позже, чем за сутки. По сути, это резервная армия – люди работают на своих рабочих местах, но в случае прорыва эшелона обороны мобильно собираются. По Полтавской области планировалось порядка 15 тысяч человек задействовать по этой схеме. На сегодня такого подразделения, как наша рота, нет нигде больше в Полтавской области.

– Ваши задачи в случае возникновения чрезвычайной ситуации?

– Охрана особо опасных техногенных объектов, водозабора, моста, городской власти, ту же милицию нужно будет охранять, борьба с диверсионными группами тоже наша задача.

– Рота проходила спецподготовку?

– В сентябре 2014 нас собрали, провели двухнедельные сборы. Неплохие были сборы, но я считаю, этого недостаточно. Поэтому собрал собрание и спросил: ну что, пацаны, расходимся или будет тренироваться дальше? Все сказали: будем тренироваться.

– Сколько же вы тренировались?

– А мы и сейчас тренируемся. Каждый день после работы, с 18 часов и до упора. Суббота у нас – работа в поле, в 8.30 выезжаем и целый день разведка работает против разведки.

– И так каждый день? Какая мотивация у ваших парней?

– Мы надеялись, что нас развернут и будет настоящая работа, но этого не произошло. Хотя должно было бы произойти, судя по событиям в Харькове и Одессе.

– Вы о терактах?

– Так точно.

– Как я понимаю, командование вы критиковать не будете. А что теперь с мотивацией у вашей группы?

– С мотивацией уже возникают вопросы. Шесть парней уже ушли в АТО. У них приличная подготовка, поэтому большая часть служит инструкторами. Один из наших, кстати, в том самом учебном центре «Десна», вокруг которого было много шума на прошлой неделе.

Реакция городской власти

– Вы обращались к городской власти с предложением о взаимодействии?

– Да. Меня ввели в состав штаба обороны города.

– И что дальше? Были совместные учения, какая-то работа?

– Пока нет. Хотя мы хотели, чтобы за нами закрепили конкретный район города, чтобы это была наша зона ответственности. Там ведь есть пожилые люди, инвалиды, больные, их нужно будет эвакуировать, у нас есть транспорт, мы умеем оказывать первую домедицинскую помощь, это уже доведено до автоматизма, и это важно, потому что 70% 200-х (трупы, ред.) появляются из-за несвоевременно или безграмотно оказанной домедицинской помощи. Кстати, людей надо хотя бы оповестить оперативно, и это тоже большой вопрос.

Реакция городских предприятий

– А городские предприятия к вам обращались для организации взаимодействия? У нас же есть предприятия, на которых аммиака валом, как их защитить от диверсионных групп?

– «Укртатнафта» обращалась, там очень грамотная охрана, они понимают ситуацию правильно, реагируют оперативно, еще некоторые предприятия обращались. Мы же не лезем в их работу внутри, нас интересует внешний периметр.

– Что, рота оцепит внешний периметр той же «Укртатнафты» или молокозавода?

– В этом нет необходимости, не нужно становиться в кружок и браться за руки. Чтобы понять, как мыслит и будет действовать диверсант, нужно пройти специальную подготовку. И тогда, возможно, узнаешь, что не обязательно прорываться с пулеметами через центральный охраняемый вход. Нужно просто внимательно изучить местность. Знаете, почему диверсанты ненавидят бабушек-пенсионерок? Они все замечают, всех, кто входит или выходит или проходит мимо. Не на все предприятия нужно проникать, можно просто подыскать подходящий объект поблизости, откуда сможет работать диверсионная группа. Вы же понимаете, я не могу это детально рассказывать.

– Диверсионная группа нацелена на определенный объект или может дестабилизировать ситуацию в целом городе вроде Кременчуга?

– Чтобы уничтожить город и парализовать работу власти достаточно двух групп по 6 человек. Уничтожить город – это не значит взорвать каждое здание. Приведу простой пример. Как, например, собрать в одном месте милицию, представителей власти, журналистов? Одна диверсионная группа взрывает что-нибудь заметное, например, городскую телевышку, это можно сделать за 3-5 минут. К месту взрыва выезжает милиция, власть, журналисты, чтобы разобраться на месте, что произошло. На подъезде к месту взрыва их убирают. И пошла дестабилизация. Пока заменяют выбывшие кадры, вторая диверсионная группа продолжает свою работу в удобной для них ситуации хаоса.

На что надеется городская власть

– Какова, с вашей точки зрения, вероятность проникновения диверсионных групп на территорию Кременчуга?

– А почему вы решили, что их ещё нет?

– Это ответ?

– Можно, я не буду отвечать на этот вопрос. Одно могу сказать: не надо думать, что диверсионная группа – это такие крепкие, коротко стриженные парни, которые громко говорят слово «поребрик» и таскают на плече каждый по пулемету. Диверсионная группа не ходит строем, они базируются на какой-то квартире и выполняют поставленную задачу. Диверсант, как правило, непривлекателен и незаметен, раскачанные мышцы и крутая шея тут скорее помешают. Это может быть вполне субтильный мальчик-ботаник с футляром от скрипочки в руках.

– Но ведь в этом футляре ещё нужно пронести пластид мимо патрульных?

– А зачем пластид? Это слишком привлекает внимание. Можно заехать в три места: строительный магазин, «Дім, сад, город» и в аптеку, и пластид, в принципе, не понадобится.

– Кроме футляра от скрипочки, ещё что-то может подсказать, что в городе диверсант? Они же не всегда громко и внятно говорят кодовое русское слово «поребрик»?

– Не стоит думать, что диверсанты обязательно будут россиянами, это могут быть наши полтавчане, по каким-то причинам прошедшие подготовку в Ростовской области. Поймите, той войны, которую мы себе можем представить – что-то вроде Сталинградской битвы – её не будет. Путин – не Манштейн, он танковых клинов делать не умеет, он ФСБ-шник – а это терроризм, диверсии, подлость, провокации. Всё это называется гибридной войной, в которую втянули Украину. Вот поэтому нам в городе так не помешает рота с подготовкой спецназа. Понятно, если 128 человек положить в цепь и дать им в руки по автоматику, они продержатся 5, ну пусть 15 минут и их накроют. Но рота обучена распадаться на группы, которые умеют жить и действовать автономно, когда они рассыпятся, как муравьи, им ничего не сделают. Тут правило: ударил-ушел, ударил-ушел. Я же говорю, война другая, к ней надо быть готовым. Есть ещё один момент, как-то поаккуратней надо об этом сказать: Кременчуг – город неоднородный, и отношение к сепаратистам тут очень непростое. Надо учитывать, что большинство предприятий здесь работали на Россию, в связи с войной работы не стало, люди этим недовольны. Понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю. Вы встречались с представителями городской власти. Они учитывают риски, связанные с деятельностью диверсионных групп? Учитывают количество перемещенных лиц в городе? Их состав? На что надеется власть? На то, что Кременчуг в глубоком тылу и диверсанты и террористы нас обойдут?

– Да, они считают, что Кременчуг в тылу. Хотя в глаза мне это никто не говорил.

– Скажите, а руководители города хотя бы понимают, что диверсионные группы не привязаны к линии фронта и могут действовать в глубоком тылу?

– Я не могу давать оценку действиям власти.

– Отлично. Тогда чем нам закончить это интервью? Мне вам сказать: «Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница вам поможет!»?

– Да нет, эти слова люди не поймут. Давайте просто скажем: крепитесь.