«Невероятные приключения оперов в Кременчуге», или Уголовный розыск в жизни и в кино

Машина оперов медленно, но верно приближалась, повиснув у него  на  хвосте. 
– Давай! – крикнул Кивинов, когда до Стронга осталось метров тридцать, из двух дул раздался дружный залп. В ответ из 'Жигулей' тоже раздался выстрел. Стронг был более меток - пуля прошила лобовое стекло и вошла в подголовник водителя.
– Стреляйте, придурки! – заорал Сердобойцев, после чего опера принялись садить по машине, как из автоматов.
Стоп-стоп-стоп. Это был отрывок из романа Андрея Кивинова, автора „Ментов”, которым мы так верим, глядя на экран. Накануне профессионального праздника (15 апреля – День уголовного розыска) мы решили сравнить с киношными героями своих местных ментов. Кременчугские же сыщики скромничали, ведая о своих подвигах, и раскрывали секреты крайне неохотно.

В поисках детективных историй мы отправились к Анатолию Кононенко. Опытный опер ныне на пенсии. Хотя квалификации не теряет, занимаясь частным сыском.

– Анатолий Петрович, по каким следам сразу можно раскрыть преступление?
– Задача опера не снимать следы. На место выезжают эксперт-криминалист или судмедэксперт, следователь прокуратуры. Дабы не уничтожить следы, в квартиру не заходит никто, кроме них. Для опера важна комуникабельность. Не зря в базовых учебных заведениях изучается психология. Разыскник все усилия направляет на получение первичной информации.
Искусство разыскника в том, чтобы, не выходя из кабинета, раскрыть преступление. Если ему позвонят и скажут, кто преступник, – это верх мастерства. А не так в кино: найдёт бычок и на этом основании раскрывает преступление.
– Как разыскник анализирует информацию?
– Помните пример с преступником, которого окрестили Зорро? Тогда обнаружили труп с огнестрельным ранением, простреленный автомобиль, следы перчаток, велосипеда. Причём, стреляли из охотничьего ружья или обреза. Если ехал по лесу в ночное время, значит – хорошо знает тропинки. Дальше рисуется психологическая характеристика человека, анализируется, были ли аналогичные преступления (а они были). Выдвигаются версии, где он может находиться. Всё подтвердилось, когда его поймали.
По этому преступлению ежедневно работало 100 человек. Люди уходили домой в три часа ночи. Для уголовного розыска важно собрать этих людей, в течении 40 минут правильно поставить задачу, чтобы её поняли, а вечером с каждого получить объяснение. На основании анализа, который занимает несколько часов ежедневно, строится план на завтра.
– Как задерживают преступника?
– Когда-то мы окружили дом, перескочили через забор, один из сотрудников прыгнул на бультерьера, который не подпускал к себе никого. При этом опер успел вырвать дверь на засове, за которой лежало два заряженых обреза,  пистолеты, боевая граната. Один из преступников хотел выскочить через чердак, а другой потянулся к оружию. Но ни тот, ни другой не успели.
– А бультерьер?
– Собака растерялась и сидела в недоумении. 
– Кого берут в опера?
– В уголовный розыск всегда набирались лучшие сотрудники милиции. Для продвижения по службе могло быть препятствием то, что человек не работал в уголовном розыске.
– Как вы относитесь к милицейским сериалам?
– Я их не переношу. Понимаю, что без стрельбы фильм вроде и не смотрится. Но это из области фантастики. Часто показывают, что группа занимается раскрытием единственного преступления. На самом деле такой возможности никогда нет. Или – один сотрудник распутывает особо тяжкое преступление. А в действительности, это всегда работа целого коллектива.

Майор Александр Прус в милиции – 14 лет. Всё это время он работал в уголовном розыске. Ныне возглавляет криминальную милицию Автозаводского райотдела.

– Александр, что самое тяжелое в вашей работе?
– Тяжело, когда „глухие” убийства, если сразу после преступления отсутствует информация. Опер должен быть, как мышь, в своём районе. В этом его цена. Его знает криминалитет, как участкового знают жители. И там свои негласные правила. Опера всегда работают в паре, но с информатором разыскник всегда разговаривает один на один. Твой источник – это твой хлеб.
– Чем отличаются опытные опера?
– Тем, что перепроверяют любую информацию. Много оперов ушло, когда стало не хватать зарплаты. Важно, когда есть опытные в отделе. Даже за пивом он может передать молодому то, что тот не прочтёт ни в одной книге, и не увидит ни в одном фильме.
– Что вас держит на такой работе?
– Моральное удовлетворение. Как-то в детстве у меня украли новый велосипед. Я тогда почти догнал вора, но он уехал. А первый преступник, которого я поймал на второй неделе своей работы, оказался вором велосипедов. Я ему все свои чувства высказал. Доказывал, что он подонок, укравший велосипед у мальчика, который возил продукты больным родителям.
– А стрельба, погони были?
– Погоня была в прошлом году. Позвонил опер с Московской: „Слежу на такси за теми, кто в розыске. Денег нет расплатиться”. Мы выехали, а на „Дворце КрАЗ” – пробка. Пришлось по тротуарам ехать. Возле оптовой базы те припарковались и вышли с машины. Мы втроём стали задерживать, а их водитель стал удирать на машине. На „Пивзаводе” я его на своей „Шкоде” догнал, перегородил дорогу. Он выскочил. Хорошо, что у меня первый разряд по лёгкой атлетике – догнал.
– Насколько опасна ваша профессия?
– В этом году – под прицелом стояло четыре опера. Поехали (в штатском, конечно) ловить пацана за подрез. Выходит дядя с ружьём, направил двухстволку. Хорошо, я в это время додумался позвонить. А мне: „Стоим под прицелом...” Дядя двухстволку бросил только тогда, когда милиция приехала.
– У оперов есть какие-то особые обычаи?
– 15 апреля стараемся выехать на природу после обеда. А 20 декабря, на День милиции, собираемся семьями. Это единственный день в году, когда наши жёны встречаются.

– Ігоре Миколайовичу, які здібності мусить мати опер?
– Насамперед, ним треба народитися. Робота в карному розшуку дуже важка. Всі вбивства проходять через руки опера. Для того, щоб розкрити злочин, треба мати контакти з людьми. Опер мусить мати гарну пам’ять. Бувають і несподіванки. Колись за п’ять хвилин розкрив злочин. Поїхав на крадіжку магазину, а по дорозі зустрів бомжа. Питаю: „Це ти обікрав?” Каже: „Ні. То той, білий, що в кочегарці”. Так ми ще й огляд не робили, а вже вилучили викрадені речі.
– Яка зарплатня в оперативника?
– В середньому 700 гривень.
– І що тримає оперів на важкій роботі за таку зарплату?
– Розумієте, це – професія творча. Буває, розкриваєш той злочин. А воно не виходить. Потім, коли докажеш, відчуваєш насолоду, розумієш, що ти виграв, що ти розумніший. Адже злочинець все продумав, щоб не впіймали.

Такой дактилоскопический чемоданчик имеется у каждого из работников экспертно-криминалистической лаборатории, которая помогает операм в раскрытии преступлений.
Оказывается, криминалисты могут по волосине определить пол и возраст человека, по почерку предположить диагностическую характеристику, а по слюне – идентифицировать человека. В пластмасовом „дипломате”, который берут на место происшествия, хранятся кисточки и краска для снятия отпечатков – для каждой поверхности разный порошок. А ещё – скальпель, магниты, линейки, молоток, спирт и многое другое. Их умная машина под названием „Сонда” в течение минуты просматривает десятки тысяч дактилокарт и сравнивает их. Эксперту для этого месяц понадобится.

* Как-то опера перепутали подъезды. Вместо того, чтобы влезть к бандиту, разбили окно в квартире у женщины. Представьте, что в пять минут седьмого утра к вам через окно вламываются люди с пистолетами. Говорят, извинились.

* Жена одного из сотрудников звонила с 30 декабря до 7 января и просила поменять его „в засаде” – так он объяснял своё отсутствие. Говорит: ”Я понимаю, что у него такая работа -сидеть в засаде, но хоть на старый новый год отпустите”.

* Когда-то местные разыскники ради шутки подделали приказ, что одному очень полному оперу надо ехать ФИЗО сдавать срочно. А тому, кто имеет избыточный вес, якобы придётся уволиться. Подсунули ему для ознакомления. Он поверил. Звонит сотруднику: „Слышь, – говорит, – может, давай з завтрашнего дня по утрам бегать будем?”

(Из воспоминаний оперов)