Папа - не ангел. Матери с тремя детьми негде жить

«На седьмом месяце беременности я пошла на работу вместе с детьми (Лариса преподает музыку в школе, где учатся ее дочери). Сразу же после моего ухода, по словам соседей, с квартиры начали вывозить мои и детские вещи: пианино, именные картины, подаренные мне друзьями-художниками, - рассказывает «Телеграфу» Лариса Сушко. – Чтобы войти в квартиру, где мы с мужем прожили девять с половиной лет, мне пришлось вызывать участкового и понятых. В дверь вставили новый замок, к  которому  у меня не было ключа. Причиной этого выселения стал протест отца иметь еще одного ребенка. Он настаивал на избавлении от этого малыша даже, когда узнал, что аборт может существенно повредить моему здоровью».

Отношения Ларисы и ее мужа Ивана для обоих были второй попыткой построить семейное счастье. Дочь Ларисы от первого брака Карина стала называть нового мужа своей мамы папой, по его просьбе. «Он очень хорошо относился к моему ребенку, этим и произвел на меня впечатление,  проложил путь к моему сердцу, - вспоминает Лариса. –   В первом браке у него не было детей. Рождение нашей общей  дочери Аленушки стало для него праздником, а вот свою вторую дочь Вику, которой  уже пять месяцев, он еще ни разу не видел. Когда я сообщила Ивану о беременности, он поставил ультиматум: или аборт, или разрыв отношений. Я решила сохранить ребенка, он  же подал заявление на развод. Вот тогда я и поняла, что рассчитывать на поддержку и порядочность моего супруга не стоит.   Семейный кодекс запрещает разрывать браки, если супруга беременна. Формально мы остались семьей, но муж начал угрожать, что выселит меня с детьми на съемную квартиру. Дело в том, что все годы совместной жизни мы прожили в неприватизированной квартире, где был прописан только мой муж. Я же вместе с детьми по согласию с супругом прописана в доме «под снос», который принадлежит моей бабушки. Так мы поступили с расчетом на то, что после сноса дома получим новую квартиру. Но сносить дом никто не спешит, а бабушкины 26 квадратов жилой площади не в состоянии уместить меня с  детьми и еще троих взрослых человек. Ситуация, в которую я попала, вынудила меня прописаться в квартиру мужа через суд».
Районный суд признал за Ларисой и детьми  право пользоваться квартирой, в которой они раньше жили, но Иван подал на апелляцию. Супруг надеется оспорить решение судьи. Для этого он даже прописал в квартиру свою маму и оформил на нее лицевой счет. «У меня нет квартиры, - утверждает Иван, - это жилье моей матери, как я могу за нее распоряжаться и решать». 
После того, как жена заявила свои права на квартиру, муж случайно забыл предупредить ее о замене замка и «семейном» переезде  в село Песчаное. По словам Ивана, переезд в съемный дом за городом был вынужденным, он долго искал жилье подешевле. Почему нельзя было оставаться жить в неприватизированной квартире, Иван вразумительно объяснить так и не смог.  Единственный аргумент – это квартира моей мамы. На вопрос: «Ведь у вашей мамы есть другая квартира в частной собственности?», мужчина парировал: «У матери моей жены тоже есть квартира!»

В результате между мужем и женой пропасть: несколько судебных исков. Лариса надеется через суд вписаться в квартиру, развестись, получить алименты и компенсацию за моральный ущерб. Иван, в свою очередь, тоже надеется стянуть с жены пару сотен за моральный ущерб, а свою помощь детям оформляет почтовыми переводами. «Просто давать деньги в руки своей супруге я перестал, она потом утверждает, что ничего от меня не получала».
Лариса действительно уверяет, что за несколько месяцев раздельного проживания она получила от супруга только один перевод на 45 гривен, чек она показала «Телеграфу». «Разве на эти деньги можно оплачивать съемное жилье и кормить троих детей, - сетует Лариса. –  На подготовку к школе тоже нужна немалая сума.  Хорошо, что у меня остались верные друзья, которые оказали  существенную поддержку, в том числе и материальную. Но ведь за счет друзей всю жизнь не проживешь».
Теперь женщина, вместо того чтобы полностью посвятить себя воспитанию пятимесячной дочки, вынуждена забыть о декрете и работать одновременно в нескольких местах. Ей необходимо оплачивать съемную квартиру. Старшая дочь Карина оказала существенную поддержку маме: на время каникул устроилась продавщицей. На участие отца семье Сушко рассчитывать не приходится. Судебное разбирательство о назначении алиментов еще не закончилось. «Не знаю,  что мы от него получим, ведь мой муж не декларирует свои истинные доходы. Для государства  он безработный, - говорит Лариса. – Хотя он неплохо зарабатывает, занимаясь сетевым маркетингом. Сейчас его вообще не интересует, за что мы живем. Он не проявил ни малейшего желания увидеть свою младшую дочь. Мне очень больно слышать, когда муж время от времени заявляет, что Вика – не от него. Если он неуверен, пусть сделает анализы на установление отцовства. Но Ивана не интересует судьба младшей дочери, он к ней безразличен. Ему проще сомневаться в отцовстве, чем заботиться о ребенке».

«От одной своей знакомой я слышал такую теорию, что любовь между мужчиной и женщиной длится четыре года, а потом просто превращается в привычку. Люди живут ради детей, их связывают другие условности, но не любовь. Наш развод созрел уже несколько лет назад, мы не могли жить нормально. Когда вопрос развода созревал, она меня шантажировала детьми. Жить только ради детей нужно, но сложно».

«Первый раз я выходила замуж по безумной любви, но любовь моего избранника имела срок годности – шесть лет. Потом у него появилась новая любовь, а у меня осталась дочь на руках. Второй раз я создавала семью с расчетом на продолжительное счастье: мой все еще муж значительно старше меня. Он производил впечатление человека, на которого можно положиться, которому нестрашно довериться и доверить своих детей. Я ошиблась. Ни здравый смысл, ни душевные порывы не гарантируют долгую семенную жизнь. Но как бы там ни было, мы обязаны нести ответственность за наших детей».

(Имена героев публикации изменены)