Репортаж с корабля, который чуть не стал «Титаником»

На его борту были и четверо наших земляков, среди них – капитан корабля. Моряки говорят: теплоход, который первый раз в жизни попал в такую передрягу, пошел бы на дно, если б его накренило еще хоть на градус. Как это, качка, шторм в десять баллов, жизнь без тепла, горячей воды и еды прочувствовал на себе и журналист «Телеграфа», которому «посчастливилось» оказаться на борту судна.

Вечер. 12 декабря. Резкий толчок не дает нам с подругой по-человечески допить раздобытый на корабле коньяк. Незакрытая в каюте дверь, взбесилась и истерически шарахается туда-сюда. Посуда летит, еле успеваем поймать. Наверно, это и есть обещанный шторм. Выхожу на палубу, посмотреть, какое ж оно, море. Кажется, что в черном холодном тумане летят белые птицы. Они с грохотом обрушиваются куда-то в темноту, отчаянно врываясь брызгами и глухим рокотом. Это гребни волн. Все бурлит и пенится, борт то взлетает вверх, то вот-вот нырнет в воду, еще немного и окажешься там, в кипящем море. Под ногами полно воды, сапоги скоро «захлюпают». Куртка промокла, с волос стекает вода, тушь поплыла. Красавица…Ничего, до этого сейчас никому нет дела. Все, кто первые 15 минут был на борту, куда-то исчезли. Только помощник капитана временами проверяет, смыло меня или нет. Не боись, не смоет, я за канаты вцепилась так, что скоро будет мозоль. Ведь упаду не спасут – волны сразу прикончат. Как же хочется реветь вместе с морем. О чем? А фиг его знает. В груди – тупая боль, в горле ком, на губах соль и горечь. Больно бьющая по лицу морская вода сметает слезы. Море рвет нутро на части, хочется взорваться и зашипеть как вон та большая волна. Щас завою… Пусть волны будут выше, громче, сильнее! Ой, а они «отвечают» – ветер швыряет их все круче и круче. Мимо меня что-то пролетает – с верхней палубы выпал спасательный жилет. За ним летят еще три. Рассказываю об этом морякам, они чего-то бегают, смотрят…Отлично, шторм не успел начаться – жилетов уже нет. Но это хотя бы оторвало от морского гипноза – оказывается, я здесь торчу два часа. Возвращаюсь в холл. И сразу же «пролетаю» несколько метров, врезаясь в стенку. Шатать стало намного больше. И это я хотела шторма побольше?! Да я пошутила! Впившись в перила, кое-как дохожу до туалета. В нос ударяет тошнотворно-сладковатый запах. Ершики, куски туалетной бумаги, сорванная крышка унитаза разбросаны по всему туалету. Ну, здравствуй, «большая Рига» – «белые друзья» обделаны так, что от их вида меня почти выворачивает, пулей вылетаю обратно. Мочевой пузырь не против потерпеть до утра, только б не возвращаться. «Ползущей походкой» пробираюсь в свою каюту. Маленькую, узкую, чуть больше, чем купе в поезде. Вчетвером в ней душно, развернуться просто негде. Боже, а если и там кто-то «с пакетиком»? От одного запаха «хорошо» будет всем. Пойду тогда спать в бар или ночной клуб. Там все равно пусто... Но мне повезло, мои земляки мирно спят, пакетики целы. Только как залезть на верхнюю полку и остаться живой? Встать на стульчик, который вверх тормашками ездит по каюте, шансов нет. С ним в компании еще куча всякой дребедени, захламившей весь пол. Переодеться бы. А как? Пока снимала сапоги, чуть голову о стол не расшибла. Минут пять держусь за дверную ручку, выжидаю момент, когда в сторону будет бросать не так сильно, потом карабкаюсь наверх. Я лежу, какое счастье. Не упасть бы. Буду падать на стол, позвоночник сломаю. Блин, и держаться тут не за что, наверху нет ручки, как в поезде. Как же лечь, чтобы не съехать? Перевернусь на живот. А полку руками обниму. Не удобно, но безопасно. Какое сегодня число? 13-е? Кто б сомневался. Не зря родилась в пятницу, 13-го, в 12 ночи… Ну что ж, я выиграла «счастливый билетик», поздравляю!

Утро 13 декабря. Поспать так и не получилось – покемарила часа два максимум. Надо идти на завтрак. Голодный желудок будет тошнить. Слезть бы и не сломать себе шею. В каюте народ проснулся, но вставать не спешит. Девчонки шутят, но настроение у всех вялое. Кто-то говорит, что завтрака может и не быть. Как это, шторм штормом, а завтрак – по расписанию, моряки же, наверное, привыкли к качке. Соскакиваю вниз. Меня резко наклоняет вперед-назад. Фу, как плохо. Какая еда. Где этот чертов пакетик, кажется, сейчас он пригодится. Скорее на палубу. Там свежий воздух. Сейчас пройдет. Выбегаю в холл и падаю в кресло, чуть не прибив кого-то из сидящих. Здесь человек пять, в основном – экипаж. И где те 90 пассажиров, плывущих на борту? Услышав, что хочу попасть на палубу, крутят у виска и объясняют – шторм усилился, ловить никто не будет. Отсиживаюсь в кресле, дурнота проходит. С завтраком я таки в пролете. Говорят, в ресторане поваляло столы, посуда разбилась, электроплиты повырывало из розеток, в баре побились бутылки. Ходит даже слух, что холодильник то ли за борт выкинуло, то ли дверца от него отвалилась. Сколько ж баллов этот шторм? Кто говорит что 9, кто 3.5. Их не поймешь. Не нравятся мне лица моряков. «Как будто что-то знают, чего не знаю я». Рядом в каюте кого-то громко выворачивает. Мужчине реально плохо. Уборщица бегает с пакетиками и развешивает их возле кают. Ладно, спать. До каюты пять метров. Доползти бы. Встану, тошнить начнет. Но надо. Выпью таблетку от укачивания – по вкусу чистый димедрол – и на боковую. Скорее бы забыться, чтобы всего этого не видеть и не слышать.

Обед 13 декабря. Ура, нас будут кормить! Говорят бутербродами. Больше ничего приготовить нельзя. Умываюсь влажными салфетками. Краситься? И так сойду. А вот зубы почистить бы не мешало. Только чем? К щетке пробраться нереально. С душем тоже пролет: качка сделает из меня в кабинке отбивную. Ну что ж, буду немытая. Нечесаная. Некрашеная. Не до этого. Странно, мочевой пузырь даже не «вякает». Поесть бы, таблетку и опять спать. В баре народа не так уж много, но бутерброды расхватать успели. Пока дошла опять расхотела есть. Влез только один. Еще один «приныкала». Пытаюсь снять видео – такое чувство, что на корабле одни алкаши – пройтись ровно не может никто. Корабль сильно кренит. Сквозь объектив вижу, как мои тапочки уезжают от меня, как сок летит на соседний столик, а мой зефир – в другой угол. Тут еще девочка ноет под ухом, что ей нужен чай. Какой чай? Чтобы ты меня облила кипятком? С трудом собираю вещи и босиком спускаюсь с лестницы. Пытаюсь убить время. С час сквозь дверное окно смотрю как борт корабля то взлетает вверх, то опускается почти в море. Так стоять легче – видишь, в какую сторону накренит, можешь сориентироваться. Шторм реальный. И как мы в Одессе пристанем к порту? Нас же выкинет на берег. Но Одесса может только сниться – моряки говорят, что мы не прошли еще и трети пути, когда должны были пройти половину. Какой-то смешной мальчик что-то рассказывает про красивые глаза и зовет целоваться. Какой целоваться?! Да мы зубы друг другу повышибаем при качке. Да и зубы не чищены…Таблеток бы. Забыться и спать.

Случайностей не бывает

 Изначально все было против поездки. Деньги невозможно было снять ни с одной из трех карточек, ни со счета в банке. Пароль вдруг вылетел из головы, бумажка, где он записан, пропала, паспорт стал недействителен, в банкомате – «глюки»... То же самое происходило и в банке: не принимали перевод, не могли открыть счет, поскольку – проблемы с паспортом. В придачу компьютерная система зависла почему-то именно на мне.

Вдобавок я вдруг разболелась – горло объявило бойкот, температура 37.5. Почти перед отплытием с подругой не могли выйти из квартиры: замок, который всю жизнь дышал на ладан, но работал, сломался. Пришлось выбивать дверь. Пока народ возился, заметили висящий плакат с кораблем, точь в точь как наш. При посадке у подруги возникли проблемы – из-за неразберихи с посадочным талоном, ее не хотели пускать. К яви добавились и сны. Перед отплытием увидела, что на моей ладони из линии жизни вырвано несколько кусков. В общем, полный «букет».

Вечер 13 декабря. Сколько времени? Может часа четыре? Свет почему-то мигнул и погас. Темно. И холодно. Слышу объявление. Из-за аварийной ситуации все мощности брошены на двигатель. Генератор, который работает на тепло, отключили. Тепла и горячей воды не будет. Мобильной связи нет уже давно. Нормальной еды тоже. Хочу есть, хочу есть, хочу есть!!!! Бутерброд с сыром. Я ж тебя прятала в наволочку подушки. Ну, где ты?!! Минут пять нервно шарюсь по постели. По полу что-то шуршит. Нет, это не еда, это косметичка и перевернутый стул катаются туда-сюда. Ура. Нащупала бутерброд, но почему-то у себя в ногах. Ничего, съем. Это хорошо, что я из дому взяла одеяло. Сколько градусов? 14? 12? Меня резко наклоняет вперед. Упираюсь ногами в полочку. Вот-вот встану вертикально. Что там говорили про аварийную ситуацию? Это, если будем тонуть, все платья пойдут ко дну, жалко. Тьфу ты, какие платья, тут бы самой выкарабкаться. Кто-то рассказывает, что жизнь проходит перед глазами как картинги. Врут. Никаких картинок. Пусто. Кременчугская жизнь где-то далеко-далеко. А я вижу только какие-то машины, которые сейчас пашут на полную. И тот винтик, который полетит – и все, «буль-буль, карасики!». Хорошо, что детей своих нет. Помирать не страшно. Главное, чтобы не больно. Нет, захлебнуться не больно не выйдет. Выплыть тоже – вода ледяная. Зато десять минут и все. Блин, теперь в другую сторону наклоняет, я ж не акробат стоять на голове. Мнда-а, шлюпка в такой шторм не спасет. Ее перевернет сразу. Жилеты тоже не помогут. А может их уже и нет вовсе, потонули. Помощь не подоспеет. Капец, опять наклоняет, сейчас встану на ноги. Да когда ж эта «колбаса» закончится!

Зовут типа на ужин – опять бутерброды. Собираюсь подняться наверх в бар, но на меня с грохотом с лестницы летит какой-то мужик. У него болевой шок. Едва поднявшись, на автопилоте с бутербродом, зажатым в руке, идет к себе в каюту. Кусок его «варенки» и размазанная запеканка остаются лежать на полу. Наверх не поднимаюсь, мою порцию – несчастный бутер – передают вниз. Говорят, сейчас поднесут еще. Но подниматься-спускаться по лестнице – самоубийство. Пойду спать голодной.

14 декабря. Мне это не приснилось. Уже так не качает – море «попустило» еще ночью. Счастливые пассажиры «вылезли» на палубу. Обсуждают вчерашний шторм. Слова в основном непечатные. Самый популярный анекдот – кому суждено погибнуть под авто, не утонет. Корабельный доктор тоже потчует «веселыми» историями:

– Как только я узнал, что мы идем в такой шторм, написал СМС-ку близким, что не знаю, вернусь или нет, – заикаясь, рассказывает он. – Я такое видел второй раз в жизни.

Первый раз у доктора был в Тихом океане. Тогда утонуло его судно. При десятибалльном шторме, среди трупов ему пришлось проплавать в жилете восемь часов, пока спасли.

– Для нашего корабля такой шторм – страшно. Для него нормально семь баллов, но девять…

Ловлю капитана корабля. Он, кстати, почти наш земляк – его дед из Кобеляк. Капитан поздравляет всех со вторым днем рождения. Говорит, что шторм был 10 баллов. Если б судно накренилось еще хоть на градус, пошло бы ко дну. Все спасенные рады, но очень устали. Вместо 36 часов мы плыли 52. Живем от обеда до ужина. Сон не идет – то и дело просыпаешься от холода. Греемся феном и остатками медицинского спирта. Под вечер наконец-то появляется связь. Народ делится впечатлениями с близкими:

– Было офигистически. Я такого еще не видел. Люди ползали на карачках…

– Я такое пережила. Буду землю целовать. Чтобы я еще когда-нибудь какими-то плавающими средствами…

В час ночи прибываем в Одессу. Вереница замерзших людей с чемоданами тянется по кораблю. Всегда невозмутимого помощника капитана вдруг прорывает:

– Девчонки, в такую передрягу попал второй раз за тридцать лет. Первый раз – в Карибском бассейне. Но чтобы такое произошло в своем родном, Черном море… – перекрестился моряк.

Прощаемся с командой. Им завтра опять выходить в штормовое море. Ребят до слез жалко. Но такой приказ сверху. Мы наконец-то сходим на берег. Мамочки, земля. Тут не шатает, не тошнит. Ничего, что мороз, ничего, что не чувствую ног. Еще немного – и дома, в тепле. Мы ушли, и почти следом закрылся весь порт – шторм «приплыл» в страну вместе с нами.