Как я покупал персидский ковёр

В ту поездку можно было сразу отправится за ковром в Анталии, например, в похожий на сказочный дворец «Марка холл», но я знал, что наша группа поедет в Памуккале, в бассейн Клеопатры, и по дороге будет большая ковровая фабрика. Покупать в группе удобнее, соотечественники отвлекают продавцов глупыми вопросами, и у тебя есть возможность хорошенько освоиться, все рассмотреть и прицениться. Выезжали в 6.30 утра, сонная группа покорно упаковалась в бусик, гид принес 20 бутылочек воды. Борясь со сном, я вспоминал, как купил свой первый коврик в Стамбуле.      Это было еще на пять лет назад. То, что ковры стоят дорого, я понял сразу, поэтому старался не заходить в соответствующие лавки. Но если ситуация выглядела безопасной (никто не бросался к тебе и не хватал за руки), то все же заходил.

Недалеко от Большого крытого базара остановился возле уличной витрины на тесноватой улочке. Витрина была просто на стене, без магазина, и в ней, как в окне, висели дивные ковры. «Наверное, музей», - решил я и начал осматриваться – где же тут вход.
- Мистер, - потянул меня за рукав пацан, лет 14. – Мистер, хочешь ковер?
- Нет, - говорю, - не хочу.
- Идем, мистер, - тянет за руку пацан, - покажу много ковров, фабрика, суперквалитет.
Мы перешли улочку и спустились в темный подвал. Я прижал к животу сумку с фотоаппаратом и кошельком. Мальчик что-то крикнул. Из-за стеллажей вышло трое бородатых смурных мужчин. Зажегся свет, осветилось большое складское помещение с сотнями скатанных ковров. Меня перевели в пустой зал, зажгли галогеновые лампочки под потолком. Мужчины взяли каждый по ковру, лениво подняли руки над головой, закрывшись коврами, и начали помахивать руками так, чтобы по коврам проходила волна. Ковры извиваясь под пучками света, цвет на них переливался из одного в другой, то один, то другой край ковра наливались темным или ярким свечением…

Я не видел такого никогда, но всегда мечтал увидеть что-то именно в этом духе.
Мужчины рассмеялись, схватили другие ковры и повторили свой танец под галогеном. Рядом появился мальчик, он монотонно повторял: «Суперквалитет... Суперквалитет...». Надо было убегать, но я уже впал в транс, послушно шел за этим ребенком вдоль рядов с коврами. Если я останавливался возле какого-то ковра или трогал что-то – это сразу извлекалось и раскатывалось по полу. Если говорил, что, мол, дорого, приносили похожее, но меньшего размера.

Уйти отсюда без покупки - шанса не было. Я выбрал небольшой шерстяной коврик, дочке к кровати, за него хотели 400 долларов, но сошлись на 250. Я еще попытался сбить цену, достал из кошелька две зеленые сотки и сказал, что больше денег нет, все на карточке. Но мальчик был готов к такому повороту – он быстро спаковал коврик в маленький пакет, вручил его мне в руки и взял доллары со словами:
- Идем, мистер, есть банкомат наверху.
… Фабрика в Памуккале называется фабрикой условно. Фактически ковры ткутся на дому по рисункам, которые заказывает фабрика. У них тут три этажа шоу-рума, я здесь уже бывал, правда, денег тогда не было, и я просто присоединился к двум седым немецким фрау в интеллигентных очках. Они листали каталог с коврами старых этнических орнаментов, тыкали пальцем в какие-то уж совсем музейные вещи, а продавцы убегали ненадолго и откуда-то из чуланчиков вытаскивали нечто похожее.
- Зер гут, - говорил я важно, чтобы скрыть охвативший меня восторг. Немки удивлялись наличию такой красоты, широко открывали глаза, тоже говорили: «Зер гут».
В этот приезд я вел себя иначе. Выждав паузу в презентации, быстро спрашиваю:
- А есть ковры со старым этническим орнаментом?
Товаровед не подала виду, что удивлена моей компетентностью. Она что-то сказала двум парням, те ушли и принесли то самое. То, что я рассматривал два года назад с немками. Группа завыла от восхищения, у меня рот наполнился слюной, товаровед пояснила, что они выкупили у Министерства культуры Турции лицензию на производство ковров по музейным образцам. «Но такие ковры, - говорит, - стоят дорого». Я встал на колени, начал ползать на четвереньках, загибая углы ковров и изучая приклеенные сзади ценники. Наш гид тихо сказал мне в спину: «Цены в евро, но я договорюсь, чтобы считали в долларах». Наверное, он так всем говорит, но стало приятно.     

У меня уже был опыт торговли за ковер. В 2005, наверное, году мы с женой отдыхали в Белеке. Было скучно и жарко. Как-то вечером я предложил поехать в торговый городок, расположенный недалеко. Жена почуяла неладное, начала отвлекать меня: сравнивать загар у нас на ногах, даже предложила мне снять штаны – для удобства сравнения. Но я не поддался и повел ее туда, где возле отеля стояли таксисты.
В городке мы попробовали рахат-лукум, пощупали сувениры и, наконец, наткнулись на большую лавку с коврами. Задумчивый хозяин сидел в глубине пустой лавки и играл сам с собой в нарды. Я схватил шелковый коврик и махал им у жены перед лицом, пока она не уловила переливание цвета на рисунке – в лавке было темновато. Хозяин отложил нарды и, не вставая, принялся расспрашивать нас. Откуда мы, как в Киеве погода, в каком отеле здесь, нравится ли Турция, хотим ли чаю. Он прилично говорил по-русски. О коврах он как бы забыл. На улице стемнело. Мы пили чай. Жена предложила уйти, но я сказал, что мы же можем посмотреть ковры «просто так», ну, чтобы знать – какие рисунки и расцветки нам обоим нравятся.
Началось раскатывание мягких рулонов. Хотим мы шерсть или шелк? Пока не знаем. Нравится нам природный орнамент? Да, нравится. Хотим на стену или на пол? На пол. Долго еще тут пробудем? Пять дней.
Жена потихоньку втягивалась в процесс, она уже увидела какие-то свои картинки: коврик в спальне, коврик в гостиной, зависть родственников, это читалось у нее на лице. Тут принесли такое, что понравилось мне сразу, во что я буквально впился глазами. Это был небольшой ковер глуховатого пастельного зелено-желтого оттенка, весь заполненный квадратами. Внутри квадратов – листья, кусты, цветы, в каждом свои, в двух – трепещут тонкие лани. Ковер мягко светился изнутри.
- Вот этот сколько? – спросил я и встал. Это было ошибкой, хозяин заметил мою горячность.
- Две тысячи, - сказал он с улыбкой мудреца в черных наглых глазах.
Жена схватила меня за руку.
- Пойдем.
Мы шагнули к дверям, но голова моя была повернута назад, к ковру.
- Могу сделать полтора, - сказал хозяин, - но, поймите, навар у нас небольшой, а немцев в этом году мало, оборота нет, мне нужно как-то зарабатывать.
- Давайте за восемьсот, - сказал я миролюбиво.
Жена энергично замотала головой, в смысле, и за восемьсот это безумие, и потянула меня к выходу.
- Тысячу двести, - сказал хозяин, и добавил, повышая голос, - я тебе сделал шаг навстречу, но и ты мне сделай шаг навстречу!
- Мы подумаем, - сказал я извиняющимся тоном.
- Вот ты. Ты кто по профессии? – хозяин лавки смотрел на меня в упор.
- Я? Ну, предприниматель.
- О! Смотри – ты предприниматель, я предприниматель, мы же должны друг друга понимать. Людям зарплату заплатить надо? За хранение товара заплатить надо? Выкупить ковры вперед на склад надо? Хотя бы часть? А что делать в несезон? Вот ответь мне как предприниматель: что делать, когда нет туристов?
Я понимающе кивал навстречу его риторическим вопросам. Мы стояли уже у выхода.
- Мы подумаем, - сказала жена с нажимом, - спасибо вам.
- Хорошо, когда человек любит подумать, - ответил хозяин подчеркнуто мягко. - Думать – это важно. Я очень уважаю думающих людей. Но вы же в отпуске, да? Так позвольте себе расслабиться, не думать… Хорошо, берите за тысячу.
Тысяча психологически звучала приятнее, чем две. Я вопросительно посмотрел на жену.
- Хорошо, - говорю, мы еще погуляем и зайдем к вам на днях. – Все-таки надо настроиться на такую покупку…
- Принеси ему тот ковер! - крикнул хозяин в подсобку. – Я вижу ты любишь ковры. Я покажу тебе ковер. Настоящая старая вещь.

Из подсобки вышел мужчина с большущим скрученным ковром на плече. Он посмотрел на нас пренебрежительно, махнул руками и ковер, раскатившись, занял все пространство в лавке. Огромная картина со львом и загнанной косулей в зарослях занимала большую часть ковра, краски на нем от старости потускнели, но весь он был будто соткан из золотой нитки, и эти золотые нити светились в полумраке помещения. Я не видел такого в Стамбуле.
- Старая шелковая нить с годами начинает светиться золотом, - гордо сказал хозяин, - она же живая, видишь? Такой ковер стоит сорок тысяч долларов! Мне дают эти деньги, но я еще думаю, не хочу продавать. А ты торгуешься, предприниматель, за двести долларов. Хорошо, бери за восемьсот.
Мне стало стыдно.
На следующий день уже без жены я купил у него свой ковер. Провожали меня так:
- Гете, - сказал хозяин твердо, - не обращая внимания, что я вздрогнул, - Гете как-то написал в письме к другу: «Лучше сделать, и после жалеть, чем всю жизнь жалеть, что не сделал».
Я до сих пор не уверен, что это сказал Гете, но проверить забыл.
…Итак, наша группа лениво пошла к сувенирной стойке на выходе шоу-рума, люди вспомнили, что мы вообще-то едем в бассейн Клеопатры, омолаживаться и все такое, начали торопиться. А меня поручили молодой толстушке, хорошо говорящей по-русски, гид сказал, что у меня есть 20-30 минут. Женщина завела меня в отдельную комнату, почему-то с теннисным столом посередине, посмотрела в глаза, спросила с игривой интонацией:
– И что же нам тут нравится?
- Не знаю. Орнаменты нравятся. Еще - мелкий природный рисунок нравится…
Кивнула.
- А на какие деньги рассчитываете?
Я сглотнул.
- Давайте попробуем уложиться в тысячу долларов.
Начался новый сеанс раскатывания. Толстушка раскладывала ковры прямо на теннисном столе, заставляла меня склоняться к ворсу, чтобы увидеть узлы, предлагала щупать. Все, что мне здесь нравилось - стоило около трех тысяч.
Мы перешли с шелка на шерсть. Оказалось, что шерсть с мелким рисунком стоит ненамного дешевле. Зато выяснилось, что некоторые ковры ткут из ниток мулине, ковер из них выглядит как шелковый, так же переливается, Правда, не такой долговечный, но заметно доступнее по цене.
Пошли наверх смотреть мулине.
- А вот нам внизу показывали этнические рисунки, те, что из музея. Только, если не очень дорого…
Мы поднялись еще на этаж, толстушка передала меня серьезному мужчине, что-то пояснила ему, поправляя кулон.
– Аутентик? – говорит мужчина.
- Да-да, - говорю, облизывая губы, - аутентик, аутентик.
Пошла череда этнических ковриков. Сразу начали с шерсти. Вопрос о желательном размере я решил скромно: метр на полтора, ну, может, полтора на два. Эти «старые» ковры выглядели не так сказочно, как с птицами и цветами, но более натурально, что ли. Сидя на тех, нужно было представлять волшебный ковер-самолет. Ползая по этим, я чувствовал себя гораздо реальнее: обедневшим, но султаном. Султаном-кочевником. Ощущение мне нравилось.
Я смотрел на разложенные варианты и все ждал пробивания электричеством. И вот принесли неожиданный ковер. Почти весь - оранжевый и с сине-голубым орнаментом по краю. Он был как рыжая женщина, как рассыпавшаяся по полу хна. Почти в обмороке от счастья я лег на него и загнул уголок с ценником. Там было 2400, сказали, что могут спустить до 1600. Я возразил с показным недоумением, что это, мол, немецкий прайс, а мы из другой страны, нужно учесть. Стали куда-то звонить, пришел другой начальник, возникла цифра в 1200, я поблагодарил и спросил нельзя ли округлить до 1000. Начальник посмотрел на потолок, на ковер, на меня и согласился.

Когда я вернулся к автобусу с сумкой, в которой был спакован мой новый ковер, группа выглядела измученной. Оказалось, что мы там, на третьем этаже пролазили полтора часа. Меня, конечно, поздравили, но с нотками недоумения в голосе. Казалось, люди были сконфужены моим неуместным азартом и транжирством. Мы доехали до бассейна Клеопатры, было холодновато, немцы не рисковали лезть в воду, щелкали фотоаппаратами с мостиков, ну а наши быстро переоделись и энергично приступили к плесканию. Я был так взволнован своим новым статусом - обладатель настоящего восточного ковра «аутентик», что даже не полез купаться. Ходил вокруг бассейна, тоже щелкал фотоаппаратом. Со стороны меня можно было принять за немца. Но сам я себя чувствовал не немцем, а султаном, немножечко султаном и мне нравилось. Денег было не жалко.

Спасибо журналу «Мандры», отправившему меня тогда в эту поездку

За фото спасибо Masha Weisberg