Наталия Варлей: «У меня дома жили 12 кошек!»

6 марта кременчужане встретились с известной актрисой Наталией Варлей – она исполнила главную роль в спектакле театра «Премиум» «Блюз одинокой бабочки». Не успела Варлей добраться до гримерной – ее тут же окружили поклонники.

– Только фотографировать меня не надо! Моя героиня целый акт рыдала! – предупреждает актриса, но сдается под натиском желающих оставить фото на память.

У Наталии Варлей после спектакля хорошее настроение, несмотря на то, что уже половина десятого, на сцене она отработала два часа и, конечно же, очень устала. Интервью дает прямо в гримерной. График у Наталии Владимировны очень жесткий, на отдых времени нет, переоденется – и в Полтаву.

– Дома, наверное, редко бываете?

– Эти гастроли – шесть городов. Из Симферополя в шесть утра улетаю в Москву, вечером еду в Петербург – уже с другим спектаклем. На следующий день возвращаюсь в Москву и лечу на север. Потом снова возвращаюсь и с третьим спектаклем отправляюсь в Иркутскую область. Но бывает и месяц паузы. Тогда еду на дачу – там кошка, которая снабжает меня котятами.

– Мы знаем, что вы кошатница. Сколько у вас сейчас кошек?

– Пять, но было и 12! И это не любовь немолодой женщины к большому количеству животных, которые везде гадят. У меня совершенно другие кошки! Невестка, Настя, говорит, что даже побаивается их – они абсолютно очеловечены. Аську я принесла еще котенком с киностудии им. Горького. И пошло: ее удачный роман, удачный роман ее дочек – и вот у меня уже 12 кошек. Кого-то я подобрала, кто-то приблудился, кого-то подбросили. Но жили все невероятно дисциплинированной кошачьей семьей. Аська держала эту ораву в своих мягких коготках – слушались ее беспрекос­ловно. Когда к нам приходили гости, не могли понять – а где кошки? А нету! Они такие воспитанные были: на кухонном шкафу сидят и смотрят. Если человек понравился, потихоньку начинают спускаться. Дома никогда не пахло, очень аккуратные были. Сейчас у меня совсем другие коты – сборная компания. Один остался от мамы – она умерла два года назад. Есть Главкот – я привезла его с дачи. Поскольку все кастрированные, а этот – нет, потому что молодой еще, понятно, он самый главный… Живут дружно.

– А кроме котов, что еще есть на даче?

– Участок маленький, всего 8 соток. Есть дом, гостевой домик, дровница, сарай, большая двухэтажная баня с бильярдной. Оставшееся место парни отобрали у меня под мини-футбольное поле. Вдоль забора растет сирень, елочки, которые я посадила. Раньше, когда они были маленькие, одну я наряжала. Сейчас елки огромные – уже не украсишь. На даче я расслабляюсь, дышу, радуюсь.

Внук мог стать театралом, но пошел в механики

– Да, я пишу стихи с четырех лет. Уже вышли три книги. В детстве писала о грибочках и цветочках, потом – о природе, о счастливой и несчастной любви, потом – о церкви, кино, детях, животных… Больше всего, конечно, о любви. Кстати, о счастливой – меньше, не хочется упускать ни секунды, а вот когда что-то не так…

Есть много песен на мои стихи, выступаю на эстраде. Недавно, в 1992 году, окончила литературный институт – это мое третье образование. Сыграла в 61 фильме. Но чаще всего спрашивают про «Кавказскую пленницу».

– Кстати, о «Кавказской пленнице»: почему именно вы получили эту роль?

– Думаю, это вопрос к Гайдаю, которого, увы, уже нет. Часто пишут, что я поразила его своей раскованностью – вышла в купальнике, который служил мне тренировочной одеждой (Варлей училась в цирковом училище – ред). Но, полагаю, режиссер просто увидел новое лицо. А на съемочной площадке я была достаточно раскрепощенной, может, потому, что не очень хотела сниматься. Просто было интересно, любопытно. Я цирковая девочка – еще в училище снималась в разных фильмах, спектаклях, исполнила главную роль в картине «Новогодний праздник отца и маленькой дочери». Так что с камерой была знакома, но вот расставаться с цирком не собиралась – так получилось.

– Вы еще можете исполнять цирковые трюки?

– Нет, думаю, сейчас лучше не рисковать, чтобы не сломать что-нибудь. Когда-то давно я упала на репетиции в театре в оркестровую яму – получила серьезную травму. Поэтому берегу свои кости и суставы. Но хожу в фитнес-клуб, когда есть время, немного «тягаю железки». Плаваю в бассейне – со мной туда ходят младший сын и внук. Внука я ко многому приобщила – и к фитнесу, и к церкви, и в прорубь вместе окунаемся.

– Он, как и бабушка, хочет играть в театре?

– Думаю, да, хотя по желанию другой бабушки поступил в институт гражданской авиации. Я говорю: «Женька, посмотри на себя в зеркало, ты же гуманитарий! У нас и так самолеты падают, а ты хочешь быть механиком. Но ладно, раз уж поступил – учись». Он тоже, кстати, пишет стихи. Все мои дети – люди творческие. Младший сын – хороший художник, сейчас трудится в багетной мастерской. Старший – кинорежиссер, работал и с Никитой Михалковым, и с Хотиненко, и с Николаем Лебедевым. Картина «Волкодав», где я играю роль матери Кендарато – его первая работа.

– Вам предлагают сейчас роли в кино?

– Да, но интересных практически нет. Мне Женька (внук – ред.) прислал какое-то предложение – сериал от СТС. Но я сериалы не очень люблю. Женька говорит, хотя мне и предлагают сыграть бабушку, роль интересная: у героев «такие же отношения, как у нас с тобой», пишет.

– Предлагали сниматься в откровенных сценах?

– Да, но я человек православный. Считаю, что женское обнаженное тело – не для экрана. Видеть тебя такой может любимый и, возможно, это уместно на море, когда пляж пустой.

– Вы есть в социальных сетях?

– Один раз туда залезла и сразу же вышла. Почитала, что писали в соцсетях – все эти обсуждения, когда умирал Саша Пороховщиков (актер – ред.)… Как можно, вместо того чтобы молиться, писать гадости! На мой взгляд, социальные сети вредны. Общение должно быть визуальным.

– Наталия, вы прекрасно выглядите. В чем секрет вашей красоты?

– И это вы говорите после спектакля, где моя героиня рыдала целый акт? Я считаю, что выгляжу на свои годы. Но, возможно, сказывается генетика: у мамы, которая ушла в 86 лет, вообще не было седых волос.

– В чем черпаете вдохновение?

– В любви. Это всеобъемлющее понятие – намного больше, чем просто любовь к мужчине… Я еще не достигла тех высот, чтобы сказать, что самая большая любовь – это Бог. Но если бы не любовь Бога к нам, он не простил бы того, что творит человечество: живем не по заповедям, совершенно не собираемся каяться. Такой всепрощающей любви сложно научиться. Но самая сильная любовь – это, конечно, любовь к детям.

О спектакле «Блюз одинокой бабочки»:

-  В любой истории всегда ищешь что-то личное. Я мама двоих взрослых сыновей, у меня достаточно взрослый внук. И, естественно, возникает много разных проблем, связанных с детьми – иногда кажется, что есть недопонимание… Но ситуация в спектакле совсем трагическая – главная героиня бросает своего ребенка и даже не понимает, что за этим стоит. Она живет в своем выдуманном мире, рассказывает сыну совершенно невероятные истории. А он прекрасно понимает, что все не совсем так… В то же время женщина действительно была вынуждена бросить ребенка, иначе он мог погибнуть… Конечно, интересно играть.