Шаповалов: В городе есть силы, которые заинтересованы, чтобы до выборов было плохо

- Власть говорит о том, что проводит реформы, но никто их не чувствует. В чем вы видите смысл реформ в Украине?

- Реформы в Украине на самом деле носят декларативный характер. Много говорится, но ничего не делается. Если взять бюджет, который принимался, тяжелейший бюджет, то он коснулся уменьшения жизненного уровня людей, и абсолютное отсутствие реформ для того, чтобы страна начала меняться. Нет реформ ни в МВД, во всяком случае, ее никто не ощутил, ни таможенных, ни налоговых органов, ни прокуратуры. Реформы декларировала коалиция, они заявляли, что будут заниматься реформами. Есть увеличение тарифов, урезаны социальные льготы, но реформ я не вижу. Даже самая важная, с моей точки зрения, реформа децентрализации, передача полномочий на места, - она тоже буксует

- Вы рассуждаете как стопроцентный оппозиционер. Вы и ваша депутатская группа в оппозиции к власти?

- Можно сказать и так. Хотя все разумные законопроекты, независимо от того, кто их выдвигает, - мы поддерживаем. Рассматриваем конкретно каждый законопроект и принимаем решение

- Как вы оказались в одной кампании с депутатами с сомнительной репутацией, типа Поплавского?

- Во-первых, у нас была какая-то история прошлого созыва, когда мы объединились в группу Суверенная Европейская Украина. По большому счету, «Воля народа» и есть приемником этой группы. Это мажоритарщики, предтавляющие разные регионы. Мы объединились для защиты своих избирателей.

- То, что вы в оппозиции, не меняет того, что вы являетесь народным депутатом и имеете колоссальные возможности, в отличие от обычных граждан, будучи субъектом законодательной инициативы. Кто вам мешает вносить правильные законы, о реформе налогообложения, например. Ведь ее не произошло и теневая экономика никуда не делась.

- Коалиция сейчас имеет подавляющее преимущество в плане попадания законопроектов на рассмотрение, в отличие от нас. Хотя наши законопроекты тоже попадают в зал, - те законы, которые им не интересны, они стараются их придерживать. Если я подаю законопроект, - его регистрируют. Потом он должен пройти комитет, потом голосование по внесению его в повестку дня. И здесь как раз камень преткновения: если коалиции закон не интересен, - они его просто не поддерживают. Но в принципе попадают и наши законопроекты, такие как закон и лицензировании, благодаря которому Украина поднялась в рейтинге Всемирного банка.

- Есть ли сейчас у вас в наработках законы, которые несут в себе важные изменения для страны. Можете представить их нашим читателям?

- Есть законопроекты, которые зарегистрированы. Например, О размере прожиточного минимума и минимальной зарплаты, который обязывает изменять минимальную зарплату на уровень инфляции. Второй законопроект касается пенсий, по которому минимальная пенсия должна меняться на уровень инфляции. Законы более чем актуальны.

- Социальная защита, конечно, важная вещь, но принципиально она ничего не изменит. В том смысле, что граждане Украины как были беднейшими в Европе, такими они и останутся. Я к тому, что со стороны Верховной Рады не видно усилий, чтобы такое количество обездоленных людей становилось меньшим. Сегодня людям нужно дать возможность зарабатывать, стать состоятельными людьми, а не выживать за счет индексации или субсидии.

- Очень сильно влияет на ситуацию то, что сегодня происходит на востоке Украины. Из-за этого наши основные беды: инвестор, который боится сюда заходить, вывод денег из страны, потому что никто не знает, что будет дальше.

- Ваша позиция по отношению к войне?

- Я за то, чтобы Донецк, Луганск и Крым вернуть. Но надо понимать, хотят ли они вернуться. Настроения там складываются не лучшим образом в плане возврата в Украину. Все хотят прекращения войны, но не факт, что они хотят вернуться в Украину. У нас есть перспектива вернуть после того, как Украина станет сильным экономически развитым государством. Вот тогда те, кто разочаровался, кто поддался российской пропаганде, увидят развитие страны и захотят вернуться. Сегодня нам нужна линия разграничения, чтобы предотвратить гибель людей как с одной, так и с другой стороны.

- Еще вопрос о вашей депутатской деятельности, о вашем участии в кнопкодавстве. А без него никак?

- Я в принципе этим не страдаю. Так получилось, что нас попросила коалиция поддержать закон по проблесковым маячкам, который ужесточает правила их выдачи. Закон голосовался три или четыре раза, не хватало нескольких голосов, и коалиция попросила помочь. Я действительно нажал кнопку, каюсь. До этого я ни разу не нажимал кнопку за другого. Было, грешен, больше не повторяюсь.

- Ваше отношение к депутатской неприкосновенности, к тому, что нардепы, по сравнению с остальными гражданами, находятся в исключительном положении как каста неприкасаемых.

- Я прошел такую мясорубку (по другому не назовешь) с декабря 2013 по февраль 2014, когда на меня оказывалось колоссальное давление со стороны власти. Я тогда несколько раз пытался выйти из фракции регионов. Первая попытка была, когда избили студентов, потом я еще два раза писал заявление, которое дальше секретариата не шло. В это время шло давление: тебя, твоих родственников, друзей близких распустят на лапшу, если ты не будешь делать того, что мы тебе говорим. Сегодня ситуация кардинально не поменялась, репрессивный механизм работает, но депутатскую неприкосновенность нужно отменять для всех. Хотя я уверен, что осенью этот закон коалиция не поставит на голосование.

- А если поставит, - как будете голосовать?

- Буду голосовать «за», но снятие неприкосновенности должно быть и с Президента, и с депутатов, и с судей.

- Вы инициировали парламентские слушания по вопросу строительства Белановского ГОКа. Почему вы сделали это спустя несколько лет после возникновения проблемы и конфликта? Если вы так долго разбирались в этой теме, то к какому выводу пришли?

- Эту проблему мы обсуждали минимум год назад, а попытка зарегистрировать законопроект о парламентских слушаниях (по БГОКу — ред.) была еще в октябре 2013 года. Но потом начался Майдан и было уже не до законопроекта. После выборов мы вернулись к этому вопросу ( во время выборов мы, в отличие от наших оппонентов, не пиарились на этом вопросе), поэтому сказать, что мы этим занимаемся с какой-то целью...

- Например, с прицелом на местные выборы...

- Не факт, что они будут. Тема же БГОКа была и будет, и мы будем делать все возможное, чтобы с ней разобраться. Разобрался ли я сегодня с этой проблемой, - нет. Никто сегодня не может сказать, даже специалисты, - могут ли просачиваться воды с отстойника в котлован ГОКа, можеть ли быть радиоактивная пыль. Парламентские слушания нужны, чтобы была площадка на высшем законодательном уровне, на которой мы могли бы собрать экспертов для диалога.

Мы можем зарегистрировать законопроект по запрету строительства Белановского ГОКа, но будет очень сложно его провести, потому что есть лоббист-миллиардер, который любыми способами будет делать так, чтобы этот законопроект не прошел. Поэтому вначале мы хотим разобраться и совместно с людьми принимать решение о запрете или наоборот.

- Интересно, знает ли современная история Украины случаи, чтобы интересы простых людей могли победить такое количество денег? Вы сами верите, что в такой борьбе можно победить, даже когда на кону стоит здоровье тысяч людей?

- Что такое победа в этом случае, - закрытие или, может, применение современных технологий, чтобы обеспечить экологические нормы для нашего региона? Ведь БГОК — это пять тысяч рабочих мест.

- Какие, кстати, у вас отношения с Жеваго и Коломойским?

- И с одним, и со вторым я знаком, встречался, общался. С Коломойским я общался по поводу сталелитейного завода, по поводу возможности его запустить. Сказал, что они ищут возможности и через три-четыре месяца будут планировать его запустить. Эта встреча была в январе, четыре месяца уже прошли, но, как видите, завод не запущен.

- Будете ли вы баллотироваться на пост мера Кременчуга?

- Пока не планирую. Пока это только разговоры.

- Разговоры эти идут активно.

- Кому-то нужны эти разговоры, - они их и ведут. Мы же видим первых кандидатов, которые вывесили свои рекламные щиты. Я не планирую идти осенью в меры нашего города.

- А кого будете поддерживать?

- Я всегда говорил, что был членом команды Олега Бабаева и им остаюсь, поэтому мы решим совместно, кто будет идти. И того я буду поддерживать.

- Самый вероятный кандидат - Виктор Калашник?

- Да, возможно.

- Во время предвыборных кампаний 2012 и 2014 годов вы обещали кременчужанам решить проблему обеспечения качественной питьевой водой, завоевав этим голоса избирателей. Что вы реально сделали для решения этой проблемы?

- Не простой вопрос...

- Но очень большой.

- Главное здесь — найти финансирование.

- О каких суммах идет речь?

- Это десятки миллионов гривень. Это изменение водозабора, фильтрация и т. д. В чем заключается помощь народного депутата? Я могу завести руководство города, руководство водоканала в те двери, где им могут помочь. Сам я не в состоянии принести 40 миллионов. В принципе, результаты есть: водоканал получает кредитные деньги и проводит реконструкцию.

- Вы находитесь в транспортном комитете Рады. Что удалось сделать по этой линии для кременчужан?

- Я вам покажу, кстати, видео дороги Николаев — Кировоград, я такой дороги еще не видел.

Покажу это видео на заседании комитета, на котором должен присутствовать глава "Укравтодора". В чем сегодняшняя проблема? Сегодня есть финансирование дорог на государственном уровне и на местном уровне. Государственный — это акциз с нефтепродуктов. Сегодня с учетом курса — это до ста миллиардов гривень, и это те деньги, которые должны были пойти на строительство дорог. Но эти деньги заходят в общий котел и идут на пенсии, зарплаты бюджетников и так далее, а на дороги выделяются крохи.

Сегодня мы регистрируем законопроект о создании дорожного фонда, чтобы деньги от акциза попадали на ремонт дорог. Вторая проблема на местном уровне: пятипроцентный налог с колонки, который платят все местные АЗС, используется для латания местных бюджетов. Кроме того сегодня отменены все субвенции для местных бюджетов именно по дорогам. У нас есть две дороги государственного значения: Александрия — Полтава и Борисполь — Днепропетровск, порядка 36 километров. Будучи государственными, они висят на балансе города. Хотя, по решению городской власти и Кабмина, еще в 2007 году они должны висеть на балансе облавтодора, и тогда появится возможность их финансировать.

- А какие перспективы у крупной промышленности Кременчуга? Есть ли здесь возможность для участия народного депутата?

- Я готов заходить в любое министерство. Мы организовывали встречу с руководством "Кредмаша" руководства "Укравтодора". Я не могу заключить между ними контракт, но я могу организовать эту встречу, могу порекомендовать. Конкретно занимаюсь проблемами вагоностроительного завода: ремонтом вагонов за деньги, котрые Украина получает по Киотскому протоколу, занимаемся вопросом пригородного дизель-поезда.

- В выступлении на сессии горсовета вы сказали, что некоторые политические силы пытаются дестабилизировать ситуацию в городе. Что это за силы? Кого вы имели ввиду?

- Это группа Матыцина «Рідне місто”, которая сегодня уже впряглась в выборы. Сегодня в горсовете не проходит ни одно нормальное решение, по тем же троллейбусам, где можно было бы сэкономить минимум два миллиона гривень. По коммерческой недвижимости они протянули решение об уменьшении размера налога, а потом мы задаем вопрос - почему у нас не хватает денег в бюджете города. Есть силы, которые заинтересованы, чтобы в городе было плохо до выборов.

- Зарплата у депутата около шести тысяч("на руки" - меньше пяти). Можно ли жить на такую зарплату в Киеве, имея семью, троих детей?

- Нет.

- А можно гражданам рассчитывать на то, что депутат за такие деньги будет добросовестно выполнять свою важнейшую работу? В чем смысл, ведь здесь явный разрыв в экономической составляющей: люди идут на выборы, тратят миллионы на предвыборную кампанию, потом получают мизерные зарплаты...

- У каждого свои цели. Я не бедный человек, я 20 лет занимался бизнесом. Все, что у меня есть — заработано лично мной. От продажи телевизоров на рынке до совладельца большой сети бытовой техники. Для меня — это самореализация. Что касается мотива остальных, то мы понимаем, что у кого-то это защита бизнеса, у кого-то это лоббирование интересов. Второй раз я пошел на выборы потому, что для меня — это незавершенная работа. Как политик я еще точку не поставил.

- Получается, для кого-то самореализация, для кого-то хобби, для кого-то заработать денег на лоббировании законов, а хотелось бы иметь группу профессиональных, высокоответственных людей. А когда депутатам платят шесть тысяч, я понимаю, что никакой ответственности передо мной как гражданином они не несут.

- Если мы об этом говорим, то должно быть повышение не только у депутата. Мы же понимаем, что министр, работающий на 10-14 тысяч гривень (большие деньги по меркам обычного человека) и влияющий на миллиардные процессы, - это смешно. Один из вариантов — создание фонда, из которого высокопоставленным чиновникам доплачивали бы за высокую степень ответственности.

- По вашей декларации мы видим, что у вас есть источник доходов, а у кого-то его нет, и начинаешь задаваться вопросом, как он закрывает свои статьи расходов. Кстати, у вашей семьи за 2014 год появились доходы, больше 600 000 гривень, а в 2013 их не было, - это что значит?

- Моя жена стала частным предпринимателем и занимается личным бизнесом.

- В какой сфере?

- В сфере кинотеатров.

- У нее есть свой кинотеатр?

- Да.

- А где?

- В Кременчуге.

- А какой это кинотеатр?

- Кременчугский. Это не секрет, жена занимается бизнесом, и ничего в этом плохого нет.

- У нас как раз мало людей занимается бизнесом, поэтому столько много бедных, обездоленных людей. И последний вопрос. В первом пункте вашей предвыборной программы речь идет о незамедлительном проведении люстрации. Как вы лично участвуете в этом процессе? Кого уже люстрировали? Кого в Кременчуге нужно люстрировать? Кто в Кременчуге самый главный коррупционер?

- Я голосовал за закон о люстрации, хотя к нему есть большие вопросы. То, что было в моих силах — поддержать законопроект — я сделал.