Боец из Донбасса уже год воюет за Украину

Владимир – бывший житель Донецка. Уже год воюет за Украину – как только началась война, пошел добровольцем. Теперь он стал кременчужанином – вместе с супругой, пятилетним сыном и восьмилетней дочуркой переехал в наш город. Говорит, что с самого начала у него не было и тени сомнений, как действовать в сложившейся ситуации.

 – Когда все начиналось, я сразу видел, к чему дело идет. У меня не было иллюзий, что будут изменения в лучшую сторону. Я сразу понял, что будет война. Увидел еще, когда появилась местная самооборона: по их манере поведения было ясно, что за ними кто-то стоит. Это было заметно.

– Вы придерживались проукраинской позиции: на вас оказывала давление самооборона?

-   У нас прессинга такого не было: собрались шахтеры, стали пугать, что придут бандеровцы.

– Ваши взгляды разделяли немногие?

– За  год до событий я вступил в партию «Свобода». А она тяжело приживается даже тут, в центральной Украине, а тем более на востоке... Я сам свободовец, но я не совсем согласен с их тезисами, особенно касательно языкового вопроса.

– Когда вы уехали из Донецка?

– В конце мая прошлого года. Мы уехали без проблем, еще до начала военных действий: тогда они велись в Славянске. Нас никто не пытался задерживать, сразу поехали в Киев. Направился на базу батальона «Донбасс».

– Как близкие отнеслись к тому, что вы добровольно пошли на фронт?

– Близкие есть близкие: меня в основном поддерживают.

– У вас двое маленьких детей: они уже понимают, что папа на войне?

– Они всегда это понимали. Но, как дети, опасности они пока не осознают.

– Вы уже год воюете: в каких боях доводилось участвовать?

– Был в Артемовске, Лисичанске, Мариуполе, Широкино, Иловайске.

– Как вам удалось из Иловайского котла выйти?

– Я был в роте охраны, в отдельном подразделении. Мы просто раненых вывезли за день-два раньше – мы были их сопровождением…

– Многие считают, что командование отдает некомпетентные приказы…

– Иловайск – это первый такой «котел», в который попали наши. Больше такого не было: даже Дебальцево, о котором говорили как о повторении котла, но там уже без таких потерь. Все уже сделали для себя выводы… Командование – командованием, но у роты, батальона есть коллективный разум. Если бойцы уже один раз видели ситуацию, то второй раз они ее не допустят. А командование  – оно в Киеве,  в то время как ситуация развивается на месте. Она моментально меняется, и пока об обстановке докладывают через «третьи руки», информация оказывается уже неуместной.  Командование при боевой обстановке должно находиться на месте и принимать решения. Нельзя, чтобы командир был где-то там и отдавал приказы. Я даже не знаю, чего они там сидят. Но пока они будут сидеть  в Киеве, эффективной военной кампании не будет. Во все времена военачальник был там, где его воины. И он или выигрывал, или проигрывал.

– Вы год на войне. Что спасало вас от пуль?

– От них ничто не спасет – жизнь любого человека в руках у Бога. Можно умереть и под колесами автомобиля, или кирпич на голову упадет. Я считаю, не важно, чем ты занимаешься. Знаю людей, которые претерпели ранения, были в плену, их по 10 раз на день собирались расстрелять. Но они вернулись живыми. Это все зависит от Бога и от самого человека. Если в нем еще есть что-то хорошее, что может взрасти, он будет жить. Если он уже «закопал» себя сам, то и развитие пойдет в землю.

– Психологи считают, что когда бойцы вернутся из АТО, начнется сложный период – многие с покалеченной психикой…

– Если у человека есть вера и внутренняя сила, его ничто не изменит. А если он не знает, в какую сторону направить свое нутро, то его могут изменить и ежевечерние посиделки за бутылкой пива. Меняет не война и не пиво, а самосознание. На войне человек раскрывается быстрее: кто-то будет проявлять великодушие, а кто-то даст волю своим низменным инстинктам.

– Какую ситуацию за время своего участия в АТО вы назовете самой сложной?

– Даже не припомню. Мины, снаряды рядом разрывались, но это такое…

– Вы к взрывам уже привыкли?

– К этому вообще привыкнуть невозможно. Если ты привык, то утратил инстинкт самосохранения.

«Ничего не меняется»

Пока мы общаемся, телефон Владимира несколько раз звонит. Просят помочь с пропуском на одном из блок-постов: оказывается, гражданские там «просто так» не пройдут – быстро проехать можно только за деньги через знакомства.

– На наших блок-постах очереди километровые. Людей, которые приезжают по каким-то делам, за деньги пускают. Один рядовой боец решает, как быстро машина или автобус проедет. Ничего не меняется. И когда ты это видишь постоянно, то возникает вопрос: ради чего все это делается? Любви к Украине людям это не добавляет. В ДНР таких проблем на блок-постах нет: там порядка больше.

– С вашим бывшим окружением, которое сейчас на другой стороне, вы общаетесь?

– Конечно, есть знакомые, друзья, которые остались в ДНР. Кто-то работает в полиции, кто-то воюет за ДНР. Мы поддерживаем связь по телефону, но о войне никогда не говорим.

– И как у них сейчас?

– Борьба за власть, анархия. Много крупных бандитских группировок, с которыми нужно считаться. Контроль над всеми держат, в основном, россияне.

– Наверное, много ваших знакомых, которые там оставались, переехали в Украину…

 – Сначала да, но потом многие вернулись обратно. Думаю, они скорее привыкли к тому, что у них есть свое, и без этого свою жизнь уже не видят. Когда человек молод, он может запросто уехать в другой город. Но чем ты старше – тем труднее оторваться от своих корней.

«Мне не нравится то, чем я занимаюсь»

– Как оказались в Кременчуге?

– В Киеве жить сложнее. Решили поискать другой город, выбор пал на Кременчуг. Во-первых, он в 20-ке городов, привлекательных по инвестициям. Приятно в таком городе жить, растить детей.  Во-вторых, он мне чем-то напоминает наш город.

– Вам приходится снимать жилье. Добровольцы не раз говорили нам, что они не получают плату за свою службу. Как у вас получается содержать семью?

– По своему батальону могу сказать, что сейчас уже платят. Когда боец на передовой, он получает порядка 6-7 тысяч гривень – это двойной оклад. Хочу добавить, что люди помогают кто чем может. За последний год многие почувствовали, что они – одно целое. Сейчас не стоит вопрос: «эти деньги мои и я тебе их не дам». Помогают друг другу.

 – Как вы относитесь к тому, чем вам сейчас приходится заниматься?

– Мне не нравится то, чем я занимаюсь. Как можно любить оружие, убивать или контролировать людей? Власть над людьми – это тяжелое бремя. Мне нравится общаться с людьми на добрые темы и говорить о добром, а не тешить свое тщеславие и самолюбие. Человек создан не для того, чтобы убивать. Мы должны учиться любить друг друга.

Изменения не начнутся, если мы сами не изменимся и не начнем что-то менять. Бесполезно возмущаться действиями властей. Начинать надо с себя. Каждый народ заслуживает своего правителя. У нас только сейчас заработал принцип «моя хата не скраю». А до этого что – даже коллектив, если начальство перегибает в отношении их коллеги палку, молчит. Этот принцип надо менять – тогда и жить будем по-другому.