Бойцы едят змей и копят деньги на машину

В редакцию зашел давний знакомый «Телеграфа» – Скай (Скай – позывной, при рождении родители назвали мальчика Володей, ред). Он пришел с перебинтованной рукой, и, естественно, первым делом мы спросили: что с рукой? Ответ услышали ожидаемый: «Поскользнулся, упал, очнулся – гипс». 

Скай, он же Володя, год назад занимался волонтерской работой. Потом вместе с младшим братом пошел служить в Кременчугскую роту охраны при объединенном военном комиссариате – сейчас эту роту чаще называют «Каскадом». В конце зимы ушел из «Каскада», сразу же получил повестку и 9 марта был призван в ВСУ. Там с тех пор и служит в 1* батальоне 2* бригады, дислоцирующейся под Мариуполем. 

Скай – командир оперативно-разведывательного отделения. И этому отделению для эвакуации раненых и выполнения боевых задач очень нужна машина. Мы расспросили и про машину и, естественно, про жизнь на передовой, где как-бы объявлено перемирие и как-бы нет боевых действий. Вот что рассказал Скай:

– Володя, что за машина вам нужна?

– Любой бэушный легковой автомобиль, идеально бы – джип, но вообще хорошо бы любой. Первая задача – эвакуировать раненых, вторая – обеспечить мобильность группы, у нас группа разведки, оперативно-разведывательная, ближняя разведка.

– А «Спартанов», которые армейские разведчики и пограничники получили, у вас разве нет?

– Я «Спартаны» видел только в Мариуполе, в аэропорту, у Нацгвардии и у пограничников. В ВСУ (Вооруженные Силы Украины, ред.) я новой техники вообще не видел, только, если волонтеры джип пригонят, или ребята сами купят. Чтобы вы понимали, первая линия обороны – это стоят ВСУ, у нас БТРы 70-х годов и «Уралы». Во второй линии обороны – погранцы, а уже за ними Нацгвардия. Им блиндажи роет техника, такие мощные катерпиллеры (Caterpillar, ред.) работают! Мы в ВСУ все роем вручную.

– У вас нет техники? А как же военно-инженерные войска? Они должны готовить укрепрайоны.

– Мы сами их готовим. Техники нет. Приезжал экскаватор, не смог работать – у нас в секторе* гранит.

– Как же вы укрепрайоны строите?

– Вручную. Кирка, ломик, граната для облегчения труда.

– А ваш зам. по тылу подавал требование на технику?

– Подавал. Только в ответ – тишина.

– Со строительной техникой понятно. А для выполнения боевых заданий какую технику используете?

– Для оперативного выдвижения у нас есть БМП (боевая машина пехоты, ред.), но это не машина, а цель для стрелка – она очень гудит, её за 3 километра слышно, а в хорошую погоду ещё дальше. У неё, конечно, хорошая проходимость, это плюс, но скрытно выдвинуться на ней невозможно, все вокруг услышат, что это мы едем. Сейчас у нас все оперативное выдвижение построено на двух ногах – правой и левой. А в бронежилете, разгрузке, с ПК и цинком к нему пробежать 3-5 километров быстро и скрытно тяжеловато. Помощь особо ждать сейчас неоткуда, поэтому решили сами в отделении скинуться и купить машину.

– Скинулись?

– Нет, договорились положить в общий котел по месячной зарплате, а её 20-го июля не выплатили, у нас новый начфин, что-то он там напутал что ли. А машина нужна, это – вопрос жизни и смерти. Был один бой, мы должны были оказать поддержку, вот мы пять километров бегом и чесали. В том бою было два 200-х (убитые, ред.), которых могло бы не быть, если бы до ребят успели вовремя добраться. Там трое раненых получилось – два 200-х, один 300-й (раненый, ред.). Их сепары подобрали.

– Они передали вам 300-го?

– Да.

– В обмен на что?

– Не знаю, это не моя компетенция, я солдат.

– От Президента мы регулярно слышим, что боевые действия по линии фронта прекращены, соблюдается режим перемирия и украинская армия его выполняет. Что делают бойцы каждый день в режиме перемирия?

– Копают окопы и прячутся.

– Обстрелы продолжаются?

– Каждый день. Не было таких суток, чтобы не стреляли. Когда не стреляют днем и ночью, становится страшно – значит, что-то будет.

– Вы отвечаете на огонь противника? У вас есть тяжелое вооружение?

– У нас даже танки отвели.

– Что же у вас есть?

– Автоматы и один ПК на отделение.

– Так вы там на убой стоите?

– Почему на убой, спрятался и нормально.

– Пьете крепко?

– По-разному. В моем отделении – нет. Мы с этим сильно боремся. Я понимаю, что человеку нужна перезагрузка, надо как-то стресс сбросить. У меня у самого был большой срыв от всего этого «побуту», но мне дали отделение, и я отвлекся на работу с ребятами. У меня в отделении было два таких случая, совсем бойцам крышу снесло. Я сказал: хотите набухаться, подойдите ко мне, мы это решим. Но оружие после этого вам никто не даст. Ну, закрыли их, набухались они, отошли, ничего, нормально.

– Волонтеры постоянно просят еду для бойцов, в то же время правительство сообщает, что армия накормлена, «хлопці ситі, коні п’яні». Так вас кормят или нет?

– В начале, когда я приехал, было нормально с едой, никто не жаловался. А потом всех старослужащих демобилизовали, пришли все полностью новые, и начались проблемы, всякие несогласованные действия. Даже с водой начались перебои, её привозили мало.

– А из реки попить нельзя, есть же НАТОвские дезинфектанты?

– После обстрелов в Марьинке мы там даже купаться перестали.

– Трупы плыли?

– Трупы – нет, а конечности могли проплыть, неприятно. Первые два месяца нас рыба очень выручала, мы рыбу ловили, жарили, ели, а потом сильно обострилась обстановка, нам запретили к реке ходить.

– Что же вы ели?

– Сначала, когда была дичь, на зайцев охотились. И фазанов было много, это вкусно. Потом мы попробовали змей.

– Серьезно? А это не слишком экстремально, они же и ядовитые бывают, как вы отличали?

– Так показали мне, каких можно ловить, ну и стоишь у реки – у нас Кальмиус течет – смотришь – плывет змея, достаешь автомат, стреляешь.

– Вы что, снайпер? Змеи же в степной Украине маленькие?

– Да какие маленькие? Плывет в воде, вроде метра полтора-два.

– И что, честно ели украинских змеюк? Наш шеф когда-то на другой край света летал поесть правильных змей в Таиланде, кажется. Так их готовили в ресторане с мишленовскими звездами.

– Не, мы сами готовили, и даже вкусно было. Вот жабы – невкусно, они маленькие, там есть нечего.

– А что вы хотели, это у французов жабы-бройлеры, не наш продукт, потому и не развит промысел. А теперь что вы едите? Вам какие-то стандартные, неэкзотические продукты привозят? Хлеб, например, картошку, масло?

– Картошку привозят, мне отец сделал огромную сковороду, через волонтеров передал. Казан мы нашли, готовим на костре.

– И скольких может накормить отцовская сковорода?

– А на взвод хватает. Мы картошки нажарим, мешка на три раза хватает, полная сковорода, взводом подходим, кушаем. Но это, когда у кого-то праздник, день рождения, кто-то ещё мороженого привезет. А в другое время, случается, по трое суток не едим, когда на боевом задании. Когда сезон дождей был, мы как раз в лежке лежали, всю ночь на спину дождь лил, а перевернуться нельзя. И заснуть нельзя. Потому что, если есть вероятность, что придут гости с той стороны, ты на все 100% должен быть уверен в напарнике – вдруг он заснет... Или некоторые на телефоне клацают... Так иногда и проклацают... Очень вредная это привычка. Где-то так и живем.