Хроники АТО: 50 смелых кременчужан, колючая проволока Малецкого и красное зеркальце Декусара

Около 50-ти кременчужан больше года воевали в АТО в составе 5-й батальонно-тактической группы «Кремінь» 81-й отдельной аэромобильной бригады. Они мобилизованы в феврале 2015-го года. Тогда о группе много писали в кременчугской прессе. С 10 июня 2015-го первая колонна части зашла в зону боевых действий. В июле часть стояла под Попасной. В августе пошла под Донецкий аэропорт, вела там оборонительные бои. Сейчас многие бойцы возвращаются домой.

О том, как формировалась группа «Кремінь», и где она побывала, «Телеграфу» рассказал подполковник запаса Чуйко. Он занимался рекрутингом в Кременчуге, он же вел первую колонну (40 машин), зашедшую в зону АТО. Вот что рассказал подполковник:

– Андрей Анатольевич, как создавалась новая воинская часть?

– Осенью 2014-го мне позвонил командир части Мамай (позывной) и сказал, что решил создать новую часть. Предложил заняться набором военнослужащих в Кременчуге. Мамай служил в командовании сухопутных войск в Киеве. Когда началась война, пошел в добровольческий батальон, повоевал там, потом его назначили замвоенкома Киевской области и с этой вот должности ему поручили заниматься формированием части.

– Откуда вас знал Мамай?

– Мы родственники. Он воевал в Афганистане, служил в Кременчуге в 23-й аэромобильной бригаде. Ну и поручил мне заниматься подбором кадров. Я полторы сотни собеседований провел.

– Кого приглашали на собеседование?

– В основном офицеров запаса, прапорщиков, тех, с кем служил в ракетной бригаде, умельцев на все руки. Так и Валерий Владимирович Декусар у нас в части оказался – мы вместе служили в Кременчугском гарнизоне (В. Декусар – в 2015-м заведующий орготдела Кременчугского исполкома, в настоящее время числится вице-мэром по УЖКХ, ред.). Потом подтянулись ребята из 23-й аэромобильной бригады – узнали, что формируется новая десантная часть.

– Сколько человек вы отобрали?

– Около 150.

– Сколько ушло воевать?

– Около пятидесяти.

– Остальные?

– Передумали.

– Почему?

– По разным причинам. Нам обещали, что мы будем базироваться в Кременчуге, но "кинули" нас с этими обещаниями.

– Кто кинул?

– Генштаб. Нам определили базовый лагерь под Славянском. Вы понимаете разницу – в Кременчуг ты вернулся после выполнения боевой задачи и спишь в казарме, а не в палатке, где печку надо топить, а для этого еще дрова нужно найти или наколоть. Там, на фронте, быт очень задалбывал. Хотя могу честно сказать: в нашем подразделении был кунг, в котором стояли четыре стиральные машины – Минобороны подогнало, очень удобно было стирать вещи. И душ тоже был – агрегат грел воду, она подавалась в армейскую палатку, там четыре поддона, четыре рожка – стираемся-купаемся, очень хорошо.

– Когда вы формировали часть, к вам на собеседование депутаты Кременчугского горсовета случайно не рвались? Они очень патриотично выступают на сессиях, но воевал вроде один Говорушко.

– Да нет, не было таких рвущихся.

– Кременчугская власть помогала части?

– Как сказать... Когда речь шла о дислокации в Кременчуге, сюда дважды приезжало командование, беседовали с Калашником (В.Калашник – в 2015-м первый вице-мэр Кременчуга, ред.), он обещал помочь. Но часть так и не развернули в Кременчуге, так что мне сложно оценить его обещания. Могу сказать, что Виталий Малецкий в сентябре 2015-го к нам приезжал в базовый лагерь под Славянском (В. Малецкий – в 2015-м был вице-мэром Кременчуга, в сентябре 2015-го был кандидатом в мэры Кременчуга, ред.). Привез несколько бухт колючей проволоки, бинокли, генератор – во всяком случае, эти вещи лежали в грузовике, который пришел с ними.

– Это Малецкий к вам во время выборов приезжал?

– Вероятно. Рисковал, однако, до фронта там неблизко, но под ДРГ (диверсионно-разведывательная группа, ред.) попасть можно было. Или сепары спьяну огонь открыли бы, они любят пострелять.

– К народному депутату Шаповалову за помощью обращались?

– Обращались, но что-то в моей памяти не осталось информации, что он оказал помощь.

– Понятно. В войсках обсуждают действия политиков, депутатов, правительства?

– Нет. Там, где фронт рядом, есть такое правило – противник должен быть перед тобой, а за спиной – надежный тыл. Если начать говорить и думать о том, что за спиной предательство, это – гарантия поражения. Нельзя воевать в окружении. Так что, там об этом не говорят. Даже если кто-то приезжает из отпуска и начинает про «зраду» заливать, все как-то быстро сходит на нет, я уже объяснил почему так.

– Что хотите передать, пользуясь случаем, сослуживцам?

– Хочу поблагодарить за службу: подполковника Декусара, майора Крука, майора Василенко, капитана Марченко, капитана Ильченко, старшего солдата Лычаную (Дашу, это девушка), старшего солдата Жука, старшего солдата Скрипку (он из Комсомольска) и многих других. Хочется, чтобы об этих ребятах знали кременчужане и сказали им спасибо. 

Фронтовая машина «Антилопа ГНУ». Она нам сразу понравилась. В АТО много машин с именами, написанными на борту. Но чаще всего это «Марины», «Кристины», «Танюши» и пр. «Антилопа ГНУ» выгодно отличалась от них, напоминая о весельчаке Бендере и «Золотом теленке», а не о незнакомой нам Марине. «ТелеграфЪ» спросил подполковника Чуйко, автопробегом по какому бездорожью ударила эта Антилопа? Шутка оказалась неудачной. А «Антилопа ГНУ» оказалась несчастливой – в ней погиб боец. Машину обстреляли – если присмотреться, на дверце видны кучно расположенные пулевые отверстия – след от пулеметной очереди. Боец, в которого попала очередь, погиб. 

Есть в зоне АТО такое место – позиция «Зенит». Когда-то, до войны, там стояла ракетно-зенитная часть. Теперь от казарм и военного городка остались руины и нафаршированная минами земля. «Зенит» расположен напротив промзоны Донецка, это район Донецкого аэропорта. Уровень разрушений такой, что иногда «Зенит» называют «Сталинградом под Донецком». 

Подбитый украинский танк Т-64 в районе позиции «Зенит». Мы спросили, почему он такой ржавый, со Второй мировой что-ли остался? Оказалось, танк наш, украинский. А ржавый, потому что горел – обгоревший металл приобретает такой ржаво-рыжий цвет. Загорелся танк от прямого попадания российского снаряда. Но есть и хорошая новость – экипажу удалось выбраться из машины, из того боя они вышли живыми. 

Война-войной, а обед – по расписанию. К обеду – своими руками выловленная рыба, очень, кстати, упитанная и симпатичная. Мы даже поинтересовались, почему в тяжелое военное время вдруг рыба такая упитанная? Оказалось, она олигархическая – прикормлена местными олигархами из Водяного. Какое-то время батальонно-тактическая группа базировалась в поселке Водяное. А Водяное – это практически Рублевка, только в Луганской области – в Водяном строили дачные коттеджи все местечковые олигархи. И пруд там завели, и рыбу в нем выращивали. Пруд, кстати, в мирное время охраняли автоматчики. Потом Водяное разбомбили, олигархи разбежались, а рыба осталась. Пришли наши солдаты и съели её. Рыбы в пруду Водяного было так много, что бойцы научились её не только варить, жарить и солить, но даже и коптить. Правда, длился этот рыбный пир недолго – передышки на войне короткие. 

Идет колонна МТ-ЛБ. Это советские плавающие бронетранспортеры. С 1964-го года выпускались на Харьковском тракторном заводе. Те, что на фото, выпущены в 80-х, находились на ответственном хранении, когда началась война, их расконсервировали, подремонтировали и усилили зенитной установкой. А броня осталась слабым местом МТ-ЛБ. На переднем плане видны бревна, принайтованные к бортам бронетранспортера. Таким способом полковые умельцы укрепляли броню, бревна ловили какую-то часть осколков. Бойцы говорят: МТ-ЛБ – хорошая машина, проходимая, но броня по нынешним меркам слабая, держит только пули и осколки, мина или снаряд рвет её в клочья. 

2 сентября 2015-го года эта машина под Счастьем была обстреляна и сожжена среди белого дня, во время патрулирования так называемой серой зоны – полосы размежевания между украинскими войсками и сепаратистами. Территорию отрабатывали на предмет контрабандистов. Двое находившихся в машине офицеров (один из них – сотрудник СБУ) погибли. Трех бойцов ранило – это были бойцы 5-й батальонно-тактической группы «Кремінь». Они остались живы благодаря тому, что удалось вызвать подкрепление – с опорного пункта пришел БТР, отогнал нападавших. Кто обстрелял машину, неизвестно до сих пор. Стреляли из посадки. Следствие длится почти год. 

Боец в окопе под Мариуполем. В окопе все сделано своими руками – бойцы рыли укрытие, они же искали в разрушенных домах доски и обшивали ими окоп. У инженерных служб руки до этого не доходят. Окопы строили так: первая группа дежурит, вторая – роет окоп под прикрытием первой группы. Иначе никак – до сепаратистов 600 метров. Так что строительной технике подойти туда сложно. 

Нары – очень приличный образчик ручной работы по дереву. Здесь тоже все сделано руками бойцов и вполне надежно. К таким нарам еще бы буржуйку приличную и дров вдосталь – и жить можно.

Отдельное спасибо бойцы передают волонтерам за печки. Причем говорят, что волонтерские печки оказались даже лучше тех, что поставляли с армейских складов. Особенно хорошо зарекомендовали себя волонтерские буржуйки, сделанные из газовых баллонов – они и тепло держали лучше, и дрова туда можно было класть покрупнее. 

Есть догадки, кто этот серьезный мужчина, невозмутимо бреющийся под дождем? Это подполковник запаса Декусар – он же вице-мэр и член кременчугского исполкома – старательно бреется под моросящим дождем в базовом лагере под Славянском. Нас заинтересовало, откуда в расположении боевой группы такое веселенькое домашнее зеркало в красной раме? Зеркало действительно оказалось домашним – оно уцелело в разбомбленном доме, оттуда его и принесли. 

Село Опытное. Месиво из битого кирпича и металлических конструкций – это все, что осталось от целой улицы (села тоже больше нет). 

Село Опытное. Жилой дом после обстрела. 

Дачный поселок Водяное. Дыру в стене респектабельного особняка с розовыми жалюзи пробило миной во время обстрела. Пуля – дура, мина – не умней, в чей дом лететь, они не выбирают.

Когда в эти дома вернутся их хозяева, и вернутся ли вообще – неизвестно. Война идет третий год. «ТелеграфЪ» спросил подполковника Чуйко: когда закончится война, что говорят в войсках? Подполковник ответил: «В войсках говорят: мне из окопа так далеко не видно».