Бабушка и куклы, спасшие её от инсульта: 95-летняя кременчужанка – вдова Героя Советского Союза – шьет потрясающие наряды куклам

Куклы и их крошечные шляпки, платья, перчатки и сумочки спасли Галину Григорьевну от последствий инсульта – шитье помогло восстановить мелкую моторику рук, сохранить их подвижность. А посоветовала Гугниной шить врач кременчугской скорой помощи.

22 июня – «День скорботи і вшанування пам’яті жертв війни в Україні». Галина Гугнина ушла на фронт после 10-го класса, 5 мая 1942-го, войну закончила в мае 1945-го, в Праге. Служила оружейницей и парашютоукладчицей, все уложенные ею парашюты раскрылись. Благодаря этому удалось выжить 10 пилотам, чьи самолеты были сбиты во время боевых вылетов.

«ТелеграфЪ» расспрашивал Галину Григорьевну о первом дне войны – 22 июня 1941-го, о знакомстве с будущим мужем, и, конечно же, о куклах.

«Не забирайте Катю, мы пойдем на фронт вместо неё!»

Галя Пашко перед отправкой на фронт 

– Галина Григорьевна, вы помните первый день войны?
– Да, конечно, мы закончили школу, 10 классов, а бал выпускной у нас был ночью, гуляли всем классом, в  четыре утра вернулись с гулянья, шли домой. На улице висел такой черный громкоговоритель, и Молотов сказал, что война началась. Мальчики все ушли на фронт, весь класс, на другой день в пять вечера уехали товарняком. И учителей всех из школы тоже забрали, один только математик – Анатолий Николаевич Рябоконь остался, он не мог идти на фронт. А нас, девочек, повезли в колхоз, мы убирали там сено. И всё лето ездили в колхоз работать.

– Правда, что вы после 10-го класса пошли работать учительницей?
– Да, конечно. Учителей же в школе совсем не осталось, а я хорошо училась, только с тригонометрией не дружила, потому что пропустила по болезни месяц, и не давалась она мне. Так вот мы с девочками лето в колхозе отработали, а 1 сентября меня вызывает завгороно и говорит: придется тебе, Галина, взять два первых класса.

– В 1942-м вы ушли на фронт, хотя у вас была бронь. Почему ушли?
– А вот как всё было: это я уже год проработала, прихожу утром в школу, а детей нет, никого нет, один Миша Хайетдинов, татарин. Я спрашиваю: где все ребята? А он говорит: они ушли в военкомат, там Танину Катю в армию забирают. Тетя Таня – это наша школьная техничка. Ну вот мы вдвоем с Галей Загорулько побежали в военкомат, с нами ещё Вера Резниченко пошла. А там все наши, тетя Таня корову привела, просит военкома: бери корову, только Катю не трогай! А тут мы пришли, и написали заявление: не забирайте Катю, мы вместо неё пойдем на фронт! Военком меня знал, папу моего знал, говорит: что же ты делаешь, ваши же все ушли, что же ты стариков с ребенком оставляешь?!

– Что вам мама сказала, когда вы после военкомата домой пришли?
– Когда я пришла, она тесто месила, рогалики нам сделать, потому что в пять вечера уже ехать надо было, нас одних девушек отправляли. Мои ученики прибежали к ней, сказали, что я на фронт ухожу. Мама у нас тихая была, мы её голос даже не запомнили, она всё молча делала, даже не плакала.

– А папа что сказал?
– Папа у меня был партийный работник, его всё время посылали на ответственную работу, он даже серебро и золото охранял. Как же он мог не разрешить своим детям ехать на фронт? Все мои братья и сестры на фронт ушли. Мария, Дора, Харитон, Андрей, все... Нас семеро было, только Ульяна осталась дома, у неё много детей уже было, и младший, Ванечка остался. А в 1944-м ему 16 исполнилось, он на фронт убежал. Все братья и сестры вернулись, а он пропал без вести. Он в Томское танковое училище попал, проучился там год, и в 1944-м их эшелон шел через Белоруссию на фронт, их разбомбили, Ванечка пропал. А остальные живыми вернулись...

«Мы с тобой поженимся, командир разрешил!»

Галина Гугнина с мужем, Николаем Гугниным (справа) и другом семьи, их однополчанином

– Вы познакомились с мужем на фронте. Как это было?
– Да мы в одной части два года служили. Но ни разу не виделись, на разных аэродромах базировались. А потом меня начштаба послал Колю встретить и показать ему, где штаб. Я пришла, встречаю его, а он вышел и буркнул мне: я сам знаю, где штаб, – и ушел от меня. Опять мы не виделись. Потом в полку концерт был, я там роль играла хорошую, а он в первом ряду сидел, смотрел. И всё. Потом вот ещё танцы были, мы с девушками, подругами моими, пошли туда, и он там был, танцевать пригласил. Я ему сказала: ничего у нас не получится, а он говорит: ничего, получится. Потом после танцев мы всей компанией, с подругами моими, шли в часть. Там ручей был, он взял меня на руки и перенес через ручей, чтобы я ноги не замочила. Посидели потом на лавочке, разговаривали... А на следующий день замполит Изрубильский дал мне рулон белой бумаги и говорит – иди, шторы на окна у комэска сделай – Коля эскадрильей командовал. Я стою там на столе, чтобы шторы прикрепить, а он вошел, обнял, спустил меня вниз и говорит: я на три дня улетаю, и улетел.

– Да что же это такое – то ушел, то улетел, когда же вы поженились?
– Я расскажу. Потом он прилетел, мы в лес гулять пошли – лето, тепло, хорошо, там полянка была, дерево стояло, на нем буквы написаны – В.В.  Это летчик Винокуров написал, а на второй день он погиб. Когда мы там гуляли, он уже погиб... Да, а мы там гуляли, разговаривали, Коля костерок развел, потом назад пошли. Он такой был, сдержанный, его в полку монахом называли... А потом на Украине, уже в 1943-м, он мне сказал: «Мы с тобой поженимся, я рапорт подал, командир разрешил».

– Что значит «командир разрешил»?
– Так ведь летчику нельзя было просто взять и жениться, нужно было подать рапорт, а командир решал, подходит ли ему эта девушка в жены, не будет ли она отвлекать летчика от полетов, нервировать его, истерики устраивать. Это война была, летчика могли сбить, это все понимали, нельзя, чтобы жена ему перед каждым вылетом истерику устраивала. Командир решил, что я подхожу, мы поженились, только и после этого жили отдельно, каждый в своей палатке. Только уже в 45-м, в Праге, у нас официальная свадьба была, и стали уже жить вместе.

 Николай Гугнин (третий слева) с однополчанами. На фото надпись: эти лейтенанты за месяц сбили 45 вражеских самолетов.

Сперва были шляпки. Потом появились куклы – и спасли от инсульта

Галина Гугнина во дворе дома на Соборной (Ленина) в Кременчуге, где они жили. Роскошные лилии, которые она держит в руках, Галина Григорьевна вместе с соседями выращивала в палисаднике у подъезда.

– Галина Григорьевна, почему вы начали шить наряды куклам?
– Мне надо было побороть болезнь. У меня в 89-м инсульт случился. Пока дочка из Одессы ехала, за мной девочка соседская смотрела. И врач Танцюра со скорой помощи мне очень помогла. Я её хорошо помню и очень ей благодарна. Она посоветовала заняться чем-то, чтобы руки разрабатывать, моторику сохранить. Начала я со шляпок игрушечных – вырезала из картона кружочек с дырочкой, потом наматывала на него ткань, фасон придумывала. А потом внучки мои – Галя и Аня – говорят: бабушка, чего ты делаешь только шляпки, давай ты пошьешь нашим куклам платья. Я им пошила платья для кукол, а потом стали соседские дети приходить. Три девочки приходили – их мамы уходили на работу, а они ко мне шли, платья куклам шить.

– Кто вас научил шить?
– Мама моя научила, она портниха была, всё умела шить. И я своим детям одежду шила.

– У вас ни один кукольный наряд не повторяется. Как вы их придумываете?
– Да вот так – беру лоскут, шью юбку, потом нижнюю юбку к ней шью, панталончики, лиф. Когда юбка готова, думаю, чем её украсить, что сюда подойдет. А потом начинаются муки со шляпкой. Это самое сложное! Вы замечали, что у кукол разные лица? Так трудно подобрать шляпу к лицу. У меня была одна кукла, наверное казашка или кореянка, я ей раз 40 переделывала шляпку – ничего ей не шло!

– Помогают вам куклы?
– Вы знаете, очень помогают. Я чаще ночью шью, люблю, чтобы никто не мешал, когда я шью, чтобы никого не было, не отвлекали, никаких мыслей других чтобы не было... Мне дочка куколок целыми коробками в Одессе покупала, сюда передавала и сама привозила. Тогда это было не так дорого. И вот ткани для платьев – видите, какие ткани нарядные, дорогие, раньше у меня много было такого лоскута – у меня соседи были, они – мать с дочерью – всю жизнь шили свадебные платья и очень много давали мне лоскута, красивые такие были ткани. Умерли уже эти соседи. Дочь мне покупала в магазине «Юный техник» целые коробки лоскута, он недорогой, удобно было очень, ведь если покупать ткань, а не лоскут, выйдет очень дорого.

– У вас очень много кукол собрано в шкафу. Где они ещё живут?
– Некоторые очень далеко уехали. Есть кукла, которая в Америке живет, и в Германии, в Италии есть. Я всем одноклассникам дочери и друзьям нашим кукол дарила, не продавала никогда, и сейчас не продаю.

1-го июня Галина Григорьевна Гугнина отметила свое 95-летие. Она живет на Соборной, в знаменитом доме с башней и часами, в тихой квартире, где много семейных фотографий и кукол. Её муж, полковник Гугнин, умер в 1987-м.