«Мы привезли Никитку в больницу лечить, а нам отдали мертвого ребенка – как такое может быть?!»

 В редакцию «Телеграфа» обратился отец Никитки – малышу было год и три месяца. 29-го апреля он умер в детской больнице.

Эту фотографию папа Никитки сделал 26 апреля, за сутки до того, как малыш попал в больницу

Привезли его родители в больницу в десять вечера 27-го, у ребенка была рвота. Дежурный врач поставил предварительный диагноз – ротавирусная инфекция. Малыша вместе с мамой положили в инфекционное отделение городской детской больницы. Папе дали список лекарств, которые он должен купить. 28-го ребенку ставили капельницы, проводили лечение, родителям говорили – состояние стабильное, «животик мягкий, ножки теплые, он просто обезвожен, поэтому вялый, давайте ему водичку». По словам родителей, 28-го ребенок стал очень вялым, его состояние ухудшалось. Отец Никитки говорит: «Я его взял на ручки, он меня обнял и висит такой вяленький, и стонет: «а-а-а, а-а-а». Я же вижу, что ему хуже, а они нам говорят: это он просто обезводился, отпаивайте его, отпаивайте!»

28-го к полуночи мама Никитки увидела, что ему совсем плохо, она просила медсестер вызвать врача, потом замотала ребенка в одеяло и побежала с ним в реанимацию.

В реанимации родителям сказали, что у малыша обширный отек мозга и отек легких.

По словам папы Никитки, в 8.10 у малыша первый раз остановилось сердце, после девяти его не стало.

 Родители Никитки считают, что причиной его смерти могло стать халатное отношение медперсонала в выходной день и неадекватное лечение. Отец Никитки говорит:

 
«Я спрашивал – если результатов анализов нет, от чего вы его лечите?»

Рассказывает папа Никитки:

– Я очень боялся везти ребенка в больницу на выходные – Пасха, праздники, врачей не дозовешься, мы уже слышали, как в больнице лечат на праздники. Но на «скорой» сказали везти в больницу, мы, конечно, повезли... Он у нас такой был умничка, ему год и три, а он уже разговаривает, скажешь ему: сейчас Никитка будет купаться, он бежит, берет свое полотенечко и тянет в ванную – поднять его ещё не может... мы для него всё хотели сделать... мне жена утром позвонила, сказала, что он покушал и срыгнул, потом я с ночной пришел, ему лучше стало, даже погуляли, он бегал, просил: «песенька, песенька...» – он печенье очень любит, но мы его кормили только детской едой: пюрешка, кашка. Вечером, когда он вырвал гречневую кашку, мы испугались, я позвонил на «скорую», а они говорят – немедленно везите ребенка в детскую больницу, мы проконтролируем, хотели машину прислать, я говорю, не надо, мы сами привезем... В больнице дежурный врач ребенка осмотрел, послушал, дал направление на анализ крови, сказал, что у нас ротавирус, надо ложиться в инфекционное отделение... Медсестра нас провела, мне список дали, что купить надо. Я все купил, привез, жена с ребенком осталась... Утром я еду им привез, супчик, ребенок спал, потом проснулся, я заметил, что у него состояние хуже чем вчера вечером было, вяленький очень, я спрашиваю медсестер: вы же видите, у него состояние хуже, пусть его врач посмотрит, почему ему хуже становится, они говорят – выходные, врача нет. Правда утром две женщины приходили в халатах, посмотрели ребенка, сказали «ножки теплые, животик мягкий, давайте ему по чуть-чуть водичку». Я говорю: ему хуже становится, а мне говорят – вы же не врач, просто ребенок обезвоженный... Но я же вижу, что ему после каждой капельницы ещё хуже становится! Ночью жена позвонила: мы в реанимации. Я приехал, а врач в реанимации говорит – обширный отек мозга и отек легких! Как, откуда?! За одни сутки, в больнице, как?! Я его спрашиваю: как такое может быть?! Он сказал: все вопросы к главному врачу, я, говорит, не могу отвечать... Ребенка на медэкспертизу отдали, там сказали, результат будет через два месяца. Я обращался, просил – дайте нам анализы крови ребенка, они говорили, что анализы ещё в обработке. Я спрашивал – если результатов анализов нет, от чего вы его лечите?! Как вы знаете, от чего лечить ребенка, если нет анализов? Нам так и не отдали ни историю болезни, ни диагноз, ни анализы крови, только справку дали, что причина смерти – токсическая энцефалопатия. Я понять хочу, откуда она взялась?! Мы привезли ребенка с рвотой, у него даже температура была нормальная, а нам его мертвого отдали. И говорят: такое случается.

 Папа Никитки также рассказал, что после смерти малыша в больницу вызвали полицию. Полицейские приехали, составили протокол, родители его подписали, полицейские взяли у них номера телефонов и обещали перезвонить. До сих пор никто не звонил.

«Я сама бежала, на руках несла его в реанимацию!»

Рассказывает мама Никитки:

– Какие медпрепараты вам сказали купить, когда Никитка поступил в инфекционное отделение?
– Сказали купить регидрон, смекту, остальное, говорят, есть, а это покупайте, мужу список дали.
– Когда вас положили в отделение, вы спрашивали, подойдет ли на осмотр дежурный врач?
– Нам сказали: выходные, врача не будет.
– Какое лечение 28-го проводилось?
– Укол сделали противорвотный, антибиотик кололи цефтриаксон, капельниц три штуки поставили, только за ними никто не следил. Медсестра капельницу поставила и говорит: как жидкость будет заканчиваться, вы мне по этому телефону позвоните, я приду, поменяю капельницу. Я сидела стерегла, а из врачей или медсестер никто не следил, какая у ребенка реакция на капельницы, как себя он чувствует.

– 28-го Никитку осматривал дежурный врач?
– Были только дежурные медсестры, я сама к ним бегала, говорила: девочки, давайте что-то делать, потому что ребенок уже не реагирует, у него уже головка закидывается! Особенно испугалась, когда он стиснул зубки, скрипеть начал, а когда взяла на руки – вдруг укусил! Потом у него позывы к рвоте начались, не останавливались. Я к медсестрам побежала, говорю: вызывайте или доктора, или реанимацию! А она говорит: вы ещё за ним 10 минут понаблюдайте. А потом говорит: берите ребенка на руки и несите в реанимацию. Я самолично взяла ребенка на руки, замотала в одеяльце и несла его по улице, бежала в реанимацию, медсестра дорогу показывала.

– Что вам сказали в реанимации?
– Мы спросили врача: объясните, что происходит, почему ребенку хуже и хуже становится?! А он говорит: я сам хочу спросить, как вы довели ребенка до такого состояния? Я говорю: до какого?! А он говорит, что у ребенка отек мозга и отек легких! Я говорю: как же так, откуда, он же в больнице лежит, мы же привезли ребенка с рвотой и поносом, откуда отек? Почему они ничего не делали, пока ребенку совсем плохо не стало, только говорили – водичку ему давайте?!

«Врачи осматривали ребенка постоянно – и утром ходили, и в обед, и вечером!»

 Родители обвиняют медперсонал  в халатном отношении, в связи с этим «ТелеграфЪ» обратился за комментарием к директору Кременчугской городской детской больницы Ларисе Носенко:

– Лариса Владимировна, в воскресенье, 28 апреля, в инфекционном отделении был дежурный врач?
– Дежурный врач был, доктора его (Никитку, ред.) наблюдали регулярно. Инфекционное отделение – это не отдельная больница, это – подразделение стационара, поэтому врачи приемного отделения являются и дежурными врачами, они наблюдали ребенка.

– Родители Никитки утверждают, что 28-го, в воскресенье, врач в течение дня ребенка не осматривал, там были только медсестры.
– Вот это уже неправда, ходили два доктора приемного отделения, они постоянно его наблюдали, ходили раз 10! Я сама была в больнице 28-го, лично видела. Ходили то в обед, то вечером, и утром ходили.
– Родители говорят, что утром пришли две женщины, посмотрели малыша, сказали «ножки теплые, животик мягкий, давайте ему водичку». Это были врачи?
– Да, два доктора, у них бейджи есть.

– Родители говорят, что ухудшение состояния малыша заметила его мама, врача не было, она бежала с ребенком на руках в реанимацию...
– Давайте не будет сейчас говорить о его состоянии, потому что ребенок находился на судебно-медицинской экспертизе, Пока не будет результатов судмедэкспертизы, ни о чем говорить не будем.

– Вы будете проводить служебное расследование по факту смерти малыша?
– Когда будет заключение судмедэкспертизы, тогда будут приниматься решения по этим вопросам.

Фотографии ребенка и информация о состоянии его здоровья публикуется с согласия обоих родителей Никиты.