Беженцы из Крыма в Кременчуге

Крымские татары испугались российских оккупантов

Крымчанка Хадидже встречает нас на пороге квартиры, где ее поселили неравнодушные люди. В гостях у Хадиджи кременчугская подруга Вера – она приняла участие в судьбе крымчанки и ее маленьких детей, когда они вынуждены были покинуть родной дом в селе Голубинка близ Бахчисарая. На нас пытливо смотрят три пары черных глаз – старший сын, второклассник Абдулла, и младшие – Марьям и Омар. Для них поездка из Крыма была веселым развлечением, говорит их мать. А взрослым было очень тревожно покидать свой дом, но они боялись за своих детей. В Голубинке у Хадидже остались мама и младший брат. Муж, украинец-мусульманин, сейчас на заработках.

Пока она заваривает чай, Вера, которая взяла на себя опеку над двумя мусульманскими семьями, приехавшими в Кременчуг, рассказывает, как познакомилась с ними и как помогала уехать из Крыма, когда к ней обратились за помощью.

– Год назад я задумала купить домик для сына, он у меня астматик. Познакомилась через Интернет с крымскими татарами – группа такая есть, где общается и мусульманская, и христианская молодежь, – рассказывает Вера. – Меня пригласили в гости, сказали, что есть домики, можно себе присмотреть. Но как-то так и не получилось поехать, а тут начались все эти события в стране, и в Крым вошли российские войска. Я сразу спросила, может, вам уехать оттуда? Сначала говорили, что у них спокойно. А потом моя знакомая стала рассказывать, что их, мусульман, начали преследовать – кресты на домах ставили. У нее свекр – имам в мечети, и они поняли, что их будут давить из-за веры. А одна девушка звонила из селения, так сказала, что пошли угрозы: мол, будет вам хуже, чем в 44-м году…Семья моей подруги выехала во Львов, а так получилось, что мой телефон разошелся по Крыму, и другие стали спрашивать, как им выехать? Я пошла в штаб кременчугского «Майдана» и рассказала, что люди хотят приехать, и как можно быстрее.

Через майдановцев Вера нашла квартиры для двух мусульманских семей – кременчужане откликнулись на просьбу о помощи и предоставили жилье. «Майдан» за счет пожертвований и билеты на поезд купил. Беженцы еле успели выехать и попали в Кременчуг 11 марта. Вторая семья приехала с четырьмя маленькими детьми, один из них еще грудной. Люди оставили в Крыму и дом, и машину. Желающих выехать было очень много, но их возвращали назад, говорит Вера.

Хадидже подтвердила, что собирались в спешке. А другие мусульманские семьи, напуганные приходом российских солдат, не успели.

– Люди уже и билеты купили, хотели сесть, а им сказали – дороги закрыты, и вы не поедете никуда, – говорит она.

– А кто сказал? Так называемая самооборона?

– Да, наверное… Заранее всем объявили, что с 11 по 16 марта (до даты референдума в Крыму – ред.) никуда не поедете.

Миф о злых «бандеровцах»

На референдум, как говорит Хадидже, ее родные, которые остались дома, голосовать не ходили – они мусульмане строгой веры, и Коран запрещает им голосовать, пояснила она. Мы обсуждаем последние новости – как раз в день нашей встречи, 18 марта, Владимир Путин подписал договор о присоединении Крыма к Российской Федерации.

– Собираетесь ли вы теперь возвращаться в Крым? – спрашиваю Хадидже.

– Да теперь точно нет… Вчера мне звонил знакомый правозащитник из Крыма, сам он русский мусульманин. Рассказал, что уже убили одного крымского татарина, еще одного похитили и не могут найти…

Ее слова подтверждаются информацией из Интернет-источников. Как пишет censor.net, зверски убитого крымского татарина звали Решат Ахметов, у него осталось трое малолетних детей. Решат выражал личный молчаливый протест возле захваченного парламента Крыма. Третьего марта он пропал по дороге в военкомат, а 15 марта его тело нашли со следами пыток, голова обмотана скотчем, на ногах наручники.

– Законы Путина меня вообще не устраивают, – продолжает Хадидже. – Крым, я считаю, – это моя земля, земля моей мамы, моей бабушки. И я не хочу, чтобы там были его законы. У Путина есть своя Россия, пусть сидит там и ею управляет. Нам хорошо жилось в Крыму – до сегодняшнего времени. Никто никого не обижал, все жили в мире и согласии – и татары, и украинцы, и русские. А о «бендеровцах», о которых сейчас говорят, я в первый раз недавно услышала. Хотя и по Украине много ездила. А тут слышу – «бендеры», «бандеры» – кто это, думаю, такие, что ими нас тут пугают?

– А от кого вы вообще это слово услышали?

– Да вот, как русские войска к нам вошли. Солдаты и стали рассказывать, что бендеровцы русских трогают, притесняют, обижают – и в Крыму, и в Украине. Но я сколько жила – такого никогда не видела и не слышала.

– Что изменилось, когда к вам пришли военные?

– Покоя не стало. У людей страх появился. У меня дети, я переживаю за их психологическое состояние. А вдруг что-то взрываться начнет, они пугаться будут... Я хочу их нормально растить и воспитывать, рассказывать, для чего нам дана эта жизнь. И не хочу, чтобы они жили войной, видели кровь. Переживаю за маму и брата, которые остались в Крыму, и вообще за всех мусульман, которые нормально жили, а кто-то пришел и лишил их покоя.

«С российским паспортом я даже связываться не хочу»

В Кременчуге, как говорит Хадидже, она чувствует себя как дома.

– Я знаю, что Всевышний меня оберегает, и я себя беззащитной не чувствую. Приняли нас здесь очень хорошо. Правда, когда выхожу на улицу в хиджабе (традиционный исламский головной платок – ред.) – все смотрят… Но это ничего, людям просто надо привыкнуть, здесь, наверное, мусульман нет, а в Крыму их много.

Вера добавляет, что многие кременчужане, которые узнали о беженцах, предлагают то ли что-то купить, то ли еще чем-то помочь. Через местный «Майдан» помогают деньгами – люди целенаправленно приносят помощь для беженцев.

– И депутат приходил, обещал помочь устроить младших детей в сад, – рассказала Вера.

Сейчас Хадидже живет повседневными заботами – думает устроить Абдуллу в школу, переживает, как он освоится с украинским языком, ведь в Крыму школы русские, и хотя украинский там преподают, но дети его почти не знают. Думает, какой работой можно было бы заняться на дому, чтобы иметь доход. Призналась, что хотела бы изготавливать и продавать декоративное мыло ручной работы.

– Что бы вы хотели сказать Путину, если бы у вас была такая возможность? – спрашиваю у Хадидже.

– В первую очередь, я бы сказала, чтобы он вообще отстал от мусульман и занимался своими делами. Я призываю, чтобы он побоялся Бога – ведь каждый человек не вечен в этой жизни. Он все равно будет стоять перед Всевышним и отвечать за каждую кровь и за каждую душу, которую он уничтожил. С российским паспортом я даже связываться не хочу и не хочу жить по их законам. Я – мусульманка, а Путин борется с исламом.